Если хочу напиться, вернее, стать еще пьянее, это как раз то, что нужно.
– Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности? – с подозрением спросил бармен.
Черт подери, все за шестнадцатилетнюю принимают! Заколебали! Порывшись в сумке, я нашла кошелек и торжествующе положила его на стол. Еще целая минута ушла на то, чтобы достать удостоверение из пластикового кармашка.
– Ага! – воскликнула я, когда все наконец получилось, и, прищурившись, прочитала имя на бэджике. – Вот, Джей, возьми!
В голосе столько фальшивого энтузиазма!
Мельком взглянув, бармен вернул удостоверение и скорчил странную гримасу. Не то чтобы у меня были силы разбираться. Может, странным этот тип кажется просто потому, что мужчина? Мужчины все странные.
– Хорошо, – кивнул бармен.
Он отошел к холодильнику у дальнего конца стойки и достал «Корону». Затем шепнул что-то парню в бейсболке, который снова обернулся и взглянул на меня из клубящихся теней. Пришлось прорычать еще одно телепатическое послание: «Что смотришь? Никогда не видел пьяную девушку?»
– Ваши напитки, – минутой позже объявил Джей, ставя передо мной «Корону», а затем из-за стойки появился невысокий стакан и бутылка «Хосе Куэрво».
– Ах, Хосе, дружочек, – пробормотала я, вызвав у него еще один удивленный взгляд.
Наполнив стакан густой золотистой жидкостью, бармен взял с блюда два кружка лайма: один нанизал на горлышко «Короны», другой протянул мне.
– Вот, – проговорил он, в фальшивом тосте поднимая стакан с содовой. – Ваше здоровье!
Залпом выпив текилу, я откусила сразу полломтика, но кислоту вкусовые рецепторы почему-то не уловили.
После четырех «Корон», двух порций текилы и нескольких визитов в туалет я едва могла открыть глаза, зато о Томе не вспоминала. Думала только о том, что пить дальше. Закончить хотелось «Короной» или текилой, или «Короной» и текилой вместе. Проблема не ахти какая, но меня она почему-то мучила. Напрягая зрение, я пыталась прочесть названия на выстроившихся на полке бутылках – идея, учитывая мой алкогольный ступор, безнадежная.
Внезапно Джей поставил передо мной высокий стакан со льдом и какой-то прозрачной жидкостью.
– Напиток от джентльмена, – объявил он и подмигнул.
Или мне показалось, что подмигнул, в таком состоянии трудно утверждать что-либо наверняка. Затуманенными от алкоголя глазами я апатично смотрела на бокал. Что это? Водка? Джин? Пригляделась повнимательнее, понюхала… Вода!
– Что? – пролепетала я вслед удаляющемуся бармену.
Напиток от джентльмена? Какого джентльмена? Разве это слово – не вышедший из употребления оксюморон? Джентльмен должен быть благородным. А разве мужчины благородны? Они разбивают сердца! Прикидываются галантными и воспитанными, а на самом деле только и мечтают, что залезть девушке под юбку. Я посмотрела на барную стойку: молодого человека в черной рубашке и надвинутой на глаза бейсболке уже не было. Надо же, ушел, а я и не заметила… Так кто прислал напиток? Неужели бармен спятил? Или это я обезумела?
– Уже второй раз за день, – прогудел на ухо бархатный голос.
От страха и неожиданности я чуть не упала с табурета. Сильная рука очень вовремя схватила меня за шиворот.
– Что «уже второй раз за день»? – раздраженно переспросила я, поворачивая табурет так, чтобы увидеть, кто стоит за спиной.
После такого количества спиртного держать равновесие практически невозможно, и я снова слетела бы на пол, если бы не молниеносная реакция и твердая рука незнакомца.
– Уже второй раз за день ты сидишь в двух шагах от меня и не замечаешь, – прогудел он. – Я ведь и обидеться могу!
Наконец табурет повернулся на сто восемьдесят градусов, и, прищурившись, я разглядела парня, совсем недавно бывшего у противоположного конца стойки, того самого, что смотрел на меня из тени. Что за ерунду он мелет? Такой новый способ знакомиться?
Очевидно, я давно не выходила в люди, потому что привыкла к более вызывающему «Почему такая красивая девушка одна?», широко использовавшемуся в девяностые и на заре нового тысячелетия. Вероятно, все сильно изменилось, пока я была с Томом.
А парнишка вполне симпатичный, хотя и слегка расплывчатый – в черной рубашке, камуфляжных брюках и бейсболке, козырек которой скрывает большую часть лица. Но ведь все мужчины – подонки, мерзкие лживые подонки. Может, стоит ему врезать?
Стоп, где-то я его видела. Точно видела! Осенило не сразу, я тупо щурилась, но кусочки головоломки никак не хотели складываться. Когда получилось, сквозь землю была готова провалиться. Боже, стыд-то какой!
Всего в нескольких сантиметрах от меня в знакомой до боли бейсболке с символикой «Ред соке» – Коул Браннон. Кинозвезда. Вежливая, обходительная, лишенная недостатков кинозвезда. Помешанная на сексе, лживая кинозвезда.
Актер улыбался, явно ожидая продолжения беседы. О, его глаза! Однажды они уже чуть было не увлекли меня в сияющий голубой водоворот, но другого раза не будет. Чтобы не поддаться соблазну, я зажмурилась, а в ушах эхом звучали слова Уэнди: «Он помешан на сексе».
– А где Ивана?
Сейчас поставлю его на место: «Игра окончена, мистер! Знаю, что вы за птица».
– Как? – заглядывая в глаза, переспросил Коул. На красивом лице читалось замешательство. – Ивана? Мой пресс-секретарь?
Прикидывается, будто ничего не знает, ну надо же, скромник! Можно подумать, я не в курсе!
– Ты прекрасно понимаешь, о ком речь!
– Ивана, мой пресс-секретарь? – Коул озадаченно посмотрел на меня и рассмеялся. – Знаешь, Клэр, она ведь не обязана повсюду меня сопровождать. Иногда отпускают на волю без компаньонки.
Я попыталась скорчить гримасу, однако не смогла и глаза закатить: голова тут же закружилась, я неловко покачнулась, и Браннону пришлось снова меня спасать.
– Опа! Кажется, кто-то немного перебрал, – тихо произнес он, продолжая придерживать меня за спину.
Что ж, весьма приятно! Но только потому, что иначе точно упаду с табурета. Почему у барных табуреток нет спинок?
– Чур, не я!
– Нет, конечно нет. – Коул изо всех сил старался скрыть улыбку. Придерживая меня за спину, он придвинул соседний табурет. – Значит, так ты обычно проводишь субботние вечера?
Далеко не сразу до меня дошло, что он издевается.
– Разумеется, нет, – чопорно проговорила я. – А ты именно так? Что ты делаешь в моем баре?
Действительно, как он здесь оказался? Почему из всех заведений Манхэттена Браннон выбрал «Метро», в котором я по совпадению решила напиться с горя?
– Тоже не так, – смеясь, ответил Коул.
В его голосе прозвучали жалость и сострадание. Пришлось смутиться.
