В тот же вечер, чуть раньше, я поговорил с Ларри Киршенбаумом насчет отца Дафны. Он дал мне телефон одного частного детектива, который, по его мнению, скорее всего, смог бы мне помочь. Это какой-то бывший полицейский, звать Генри Хэд. Загвоздка только в том, что берет он за подобную работу долларов пятьсот в неделю, не меньше.
— Не вопрос, — с излишней, наверное, готовностью заявил я.
И Ларри, похоже, стал присматриваться ко мне по-новому. Не то чтобы с особым уважением, нет, скорее я вызвал у него некоторый небескорыстный интерес. Много лет защищая преступников в судах, Ларри выработал чутье на тех, кому рано или поздно (скорее, рано, чем поздно) потребуются его профессиональные услуги.
Правда состояла в том, что я действительно мог позволить себе нанять Генри Хэда благодаря отлаженному сотрудничеству с Дэнни Карром. Нет, конечно, поначалу я рассчитывал пустить этот дополнительный заработок на финансовое обеспечение мероприятий по уводу Кей от Нейта. Впрочем, на данный момент эта задача перестала быть актуальной: с Кей мы не виделись вот уже две недели — с того самого вечера, который был ознаменован поцелуями в баре. Получив новости от Таны, я спешно попрощался с Кей и, как дурак, даже забыл взять у нее телефон. У Рэя ее номер вроде бы где-то был записан, но куда-то подевался. Не склонный видеть проблему там, где ее нет, он посоветовал мне по-простому заглянуть к ней как-нибудь прямо в номер. Несколько раз я пытался последовать этой рекомендации, всякий раз чувствуя себя так, словно подглядываю в замочную скважину чужой спальни. Впрочем, все попытки застать ее дома оказались безрезультатными.
В пятницу, под конец рабочего дня, я вываливаюсь из лифта на этаже, где находится офис Дэнни Карра. В приемной я застаю его помощника Рика, тот выжидательно склонился над факсовым аппаратом.
— А вот и он, наш постоянный таинственный гость, — приветствует он меня.
— Здорово, Рик. Босс на месте?
— Вроде бы только что договорил по телефону. Что, ребята, опять собираетесь?.. — Рик зажимает большим и указательным пальцем воображаемый косяк и притворно затягивается.
— Не понимаю, о чем ты.
Рик улыбается (по крайней мере пытается изобразить улыбку, которая у него получается больше похожей на оскал).
— Вот оно как, — бормочет он и погружается в изучение каких-то бумажек, лежащих в его лотке для почты.
Примерно через минуту из двери кабинета высовывается голова Дэнни.
— Мой новый лучший друг, — говорит он и жестом приглашает меня войти. — Рик — свободен, можешь идти.
— А факс?
— Получу я твой факс, — раздраженно говорит Дэнни. — Я тебе сказал — свободен, проваливай!
Рик демонстративно медленно собирает вещи. Он похож на человека, который хочет о чем-то спросить собеседника, но предпочел бы, чтобы тот сам заговорил на интересующую его тему. Наконец, не выдержав долгого ожидания и набравшись храбрости, он спрашивает:
— А как насчет билетов, вы решили?
— А, ты про билеты, — демонстративно бесстрастно переспрашивает Дэнни. — Знаешь, давай как-нибудь в другой раз.
— Облом, значит, — невесело говорит Рик и прощается с Дэнни. — Ладно, шеф, до понедельника. Желаю не переусердствовать в веселье. Ну а так — чтоб все, что должно стоять, само вставало, а все, что хочется в койку уложить, само укладывалось.
Дэнни, недослушав, уходит в кабинет. Повинуясь его властному жесту, я прохожу вслед за ним и закрываю за собой дверь.
— Нет, ну что за мудак! — говорит Дэнни, доставая испаритель из заветного шкафчика. — Выпрашивает у меня эти чертовы билеты на матч наших «Никсов» против «Соникс». Ему, видите ли, хочется удивить какую-то сучку со Стейтен-Айленда. Не мужик, а позорище и сбоку бантик.
Дэнни дает мне деньги — те самые пятьсот долларов, которые я уже обещал в качестве гонорара Генри Хэду. Говорили мы с ним по телефону минут пять, не больше, и за это время он успел обнадежить меня тем, что на быстрые результаты рассчитывать не приходится, но заверил, что если где-то кому-то нужен хороший частный детектив, старина Хэд не подведет. С желанием послать старину Хэда куда подальше я боролся, повторяя про себя, как мантру, те слова, которыми Ларри Киршенбаум так положительно отрекомендовал его.
— Хочешь? — спрашивает меня Дэнни. — Я про билеты. Мне лететь нужно на Сент-Бартс. Самолет через… — Он смотрит на часы, что-то прикидывает в уме и продолжает: — В общем, пора уже валить в аэропорт что есть духу. Держи. Места — прямо за скамейкой «Соникс». Захочешь — можешь сыграть, как на барабане, на лысом черепе их главного тренера. Впрочем… Ты только мои слова буквально не воспринимай. Если устроишь что-нибудь подобное, я ведь могу и места потерять. Отберут абонемент — и что я тогда делать буду?
Нет, это потрясающе, мысленно говорю я сам себе, выходя из кабинета с билетами на баскетбольный матч в кармане. Невероятно, чего порой можно добиться одним тем, что ты просто-напросто не откровенный мудак. Дальше все идет еще лучше: лифт, оказывается, ждет меня прямо на том самом этаже, где я нажимаю кнопку. Поезд метро, идущий по Второй линии, подходит к платформе ровно в тот момент, когда я появляюсь на станции. В вагоне я с удовольствием плюхаюсь на словно специально дожидавшееся меня свободное место. Ну а когда наконец подхожу к отелю, чтобы переодеться, — я строго придерживаюсь того, что, пожалуй, уже можно назвать моим фирменным стилем: интеллигентный наркодилер, прикинутый бизнес-кэжуал, — я вдруг слышу, как знакомый голос произносит мое имя. Мгновенно обернувшись, вижу Кей.
— По-моему, эту задницу я уже где-то видела, — говорит она.
— Эй, полегче, — делано возмущаюсь я. — Я тебе не просто объект сексуального влечения, на который можно беспардонно пялиться.
— Жалко. А то… По-моему, неплохо было тогда в «Вестерне».
— Ну да, мне тоже понравилось. Долго пытался до тебя дозвониться, но потом вдруг сообразил, что у меня и номера-то твоего нет.
— Да и я, надо признать, очень занята была в эти дни, — говорит Кей.
— Что поделаешь, большой город.
Мы вместе смотрим на огни вечерней Седьмой авеню.
— Ну и потом… Понимаешь… — Кей замолкает, оборвав себя на полуслове.
— Можешь не продолжать, я уже понял: у тебя герпес.
— Юморист, блин. Нет, дело в другом: у меня ведь есть парень, и, наверное, не следовало бы приличной девушке гулять одной по барам да еще и целоваться с незнакомыми мужчинами.
— Если бы мы познакомились с тобой получше, — говорю я, — ты бы поняла, что я вовсе не такой уж незнакомый. Ну а кроме того, не следует забывать и про великое правило тысячемильной разлуки.
— И то верно, — со вздохом говорит Кей. — Я и забыла правило тысячи миль. Уверена, напомни я о нем Нейту — и он бы все понял и не обиделся.
— Он вообще, похоже, очень понимающий молодой человек.
