Услышав, что они с Грегом собираются покинуть Штаты, все их друзья заявили одно и то же:
– Мы так и знали, что вы уедете.
А Эрин хотелось ответить им на это: «Значит, вы знали больше, чем я».
Очередь в химчистке рассосалась, но у Эрин все еще не было сил подняться с кресла, чтобы забрать свои вещи. Надо было идти домой, а она не знала, как справиться с охватившим ее чувством вины.
Грег, немного посмотрев новый фильм Спилберга, уснул. Эрин осторожно сняла с его головы наушники и, укрыв пледом, чтобы он не замерз, переставила с его подноса на свой пустой стакан, чтобы он не задел его, если будет ворочаться во сне. При этом Эрин улыбнулась, осознав, что материнские инстинкты проявляются в ней только по отношению к спящему Грегу.
Чтобы не допустить обезвоживания организма, она выпила побольше воды, продолжая смотреть фильм, но мысли ее были заняты совсем другим.
Самолет продолжал свой путь в ночи, а Эрин вспомнились ее последние часы, проведенные в родном доме. В памяти всплыло искаженное горем лицо женщины, которую Эрин всегда называла мамой, но которая на самом деле была ее бабушкой. Эрин тогда кричала, что уходит из дома потому, что они всю жизнь лгали ей. Демонстрируя всю глубину своей обиды, она не взяла ничего из дорогих ей вещей, связанных с детством. Но больше всего запомнилась Эрин боль, которую она испытала, когда узнала, что самые дорогие ей в жизни люди – мать, отец и сестра – вовсе не являлись теми, кем называли себя. Отец на самом деле был ее дедом, строптивая Керри – теткой, а не сестрой, а уже очень долго отсутствовавшая сестра Шеннон, та самая ненормальная, которая не показывалась дома, а только присылала открытки из тех экзотических мест, куда ее заносило шальное настроение, и была настоящей матерью Эрин.
Первое, что поразило Эрин и Грега, когда они следовали за водителем компании «Кухулин» из здания аэропорта на стоянку, была царившая здесь теплая погода. Никаких признаков монотонного дождя, являвшегося неотъемлемой частью воспоминаний о доме. Теплый весенний ветерок ласкал лицо, словно шелковый шарф, и казалось, что пронизывающий, холодный чикагский ветер – это уже какая-то полузабытая прошлая жизнь.
– Прекрасный денек, – сказал Грег, с наслаждением наполняя легкие свежим воздухом после многих часов, проведенных в замкнутом пространстве.
Второе, на что обратила внимание Эрин, так это то, что водитель вовсе не был похож на болтливых ирландских таксистов. Никакого заискивающего тона, никаких расспросов, есть ли у них в Корке родные или знакомые, как жизнь в Чикаго, и прочих разговоров, связанных у Эрин с воспоминаниями об ирландских таксистах. Что ж, она сама изменилась, и, надо честно признать, Ирландия изменилась тоже.
Желая хоть немного осмотреть город, Грег попросил провезти их наиболее интересным маршрутом, и вместо того, чтобы поехать в Данмор кратчайшей дорогой, которая пролегала через центр Корка, водитель повез их по Патрик-стрит, демонстрируя городские достопримечательности.
Однако внимание Эрин больше всего привлекали модно одетые люди, каких вполне можно было бы встретить на Манхэттене. Да, такого она не помнила.
Конечно, изредка встречались люди и в старой одежде, которую можно было бы демонстрировать на выставке, посвященной истории одежды, но в основном жители Корка выглядели… просто чудесно.
Когда, миновав холмы, они оказались в Данморе, Эрин и здесь тоже очень понравилось. Красивый, аккуратный городок, похожий на те, которые они с Грегом посещали в Новой Англии во время медового месяца.
Данмор выглядел красиво и на фотографиях в Интернете, но все же фотографии не могли дать полного представления о городе. Грег, восхищенно разглядывая викторианскую городскую площадь с серой статуей какого-то давно умершего мэра, установленной в ее центре, заявил:
– Мне не терпится увидеть наш дом.
После прекрасных домов, мимо которых они проезжали, дом, снятый для них компанией, вызвал некоторое разочарование.
Облупившийся дом постройки 1980-х годов, похожий на коробку с террасой, оказался настолько маленьким, что в него с трудом влезли коробки с вещами и мебель, прибывшие багажом днем раньше. Даже оставленное на кухне письмо от агента по недвижимости с глубочайшими извинениями по поводу того, что не удалось снять тот дом, который намечался ранее, не вызвало ни малейшей улыбки на лицах Эрин и Грега.
– «Приношу свои извинения вам и миссис Кеннеди, – прочитал вслух Грег, – но вы должны будете пожить здесь несколько недель, пока мы не подберем более подходящее жилье». Так, придется высказать свои претензии Стиву Ричардсону. Его служащие обязаны были найти нам дом. Хм… в письме еще говорится, что в качестве компенсации нам оставлено в холодильнике шампанское.
Эрин оглядела кухню. Чувствовалось, что в последнюю минуту были предприняты героические усилия по наведению порядка, но совершенно очевидно, этот дом в течение многих лет занимали люди, не знакомые с современными чистящими средствами. У одной из кухонных стен явно стоял обеденный стол, поскольку стена была заляпана подозрительными рыжеватыми пятнами, которые так и не удалось соскрести. Кухонные шкафчики горчичного цвета и розоватые стены указывали на то, что здесь жили люди, не лишенные чувства юмора, однако общее негативное впечатление еще усугублял кошачий запах, доносившийся откуда-то сверху.
– За такой бардак могли бы оставить и две бутылки шампанского, – сказала Эрин, обнимая Грега. – Если в спальне обнаружится кошачье дерьмо, то нам, чтобы уснуть, потребуется по бутылке на каждого.
Грег легко поднял Эрин и усадил ее на кухонный стол, а она обхватила его ногами за талию.
– Я хочу тебя прямо здесь, в кухне, моя ирландочка, – пробормотал Грег, целуя жену в шею. – Но наверное, все же придется сначала навести здесь порядок.
– Отличная идея, Казанова, – ответила Эрин и поцеловала мужа в губы. – Еще не известно, что тут можно подхватить, так что я не разденусь, пока здесь все не засверкает.
– Прекрати эти соблазнительные речи, – взмолился Грег.
– Ладно, открывай шампанское, а я поищу коробку, в которую я положила резиновые перчатки.
На следующий же день после их приезда неожиданно резко похолодало, а отопительная система либо оказалась настолько сложной, что нормальный человек не мог ее запустить, либо вообще не работала.
Вечером Грег попытался разобраться с системой, но он очень устал и от перелета через несколько часовых поясов, и от того, что сразу окунулся в новую работу. Так что с отопительной системой ему сделать ничего не удалось.
– Прости, дорогая, – сказал он. – Я понимаю, тебе холодно. Позвони завтра в мастерскую. – И уснул глубоким сном, а Эрин лежала рядом в постели и дрожала от холода, несмотря на то что легла спать в носках и теплой рубашке.
В мастерской пообещали прислать слесаря, но так и не прислали. На следующее утро Эрин снова позвонила в мастерскую, и там снова пообещали прислать кого-нибудь в течение дня.
