— Очень. Он такой необычный.
— Я тоже так решил. — Уилл поставил на столик поднос, где были две огромные чашки, блюдца, кофейник и серебряная сахарница. Сейчас Натали снова уловила волну аромата мужчины — острого, экзотического, опасного. Она вспомнила слова Антона и вздрогнула.
Выпрямившись, Уилл озабоченно посмотрел на нее:
— Ты не замерзла?
Натали покачала головой, не зная, что сказать, и несколько мгновений он внимательно смотрел на нее, пока, прочистив горло, не произнес почтительно:
— Пока наш кофе заваривается, мы могли бы посмотреть, куда лучше повесить картину.
— Да, самое время. Я же здесь именно за этим. — И чего она бормочет? У нее пересохло в горле, ведь Уилл сейчас поведет ее в спальню. О боже!
Сквозь гостиную они прошли к дальней двери. За ней оказался коридор, из которого вели еще четыре двери. Какая из них может быть от его спальни? Явно не первая — там, скорее всего, ванная.
Ей невыносимо хотелось зайти в комнату, где он спит. Но тогда она вряд ли сможет удержаться от прикосновений. Химическая реакция между ними разгоралась, словно огонь.
Может быть, Натали следовало уйти — сказать о каких-то срочных делах, о которых она вспомнила только что. Она чувствовала себя как кошка, готовая к прыжку: одно прикосновение — и давление крови вынесет на орбиту. Сердце бешено колотилось. «Дотронься, дотронься до меня», — кричало оно.
Может быть, это происходило только с ней… Да нет же! Девушка прекрасно помнила, каким взглядом он смотрел на ее голые плечи: пристально, жадно, казалось, его глаза почернели. Уилл вел себя как обычный клиент, но она была уверена: в его душе царит то же смятение, что охватило ее.
— Вот сюда, — сказал он, открывая дверь. Натали шла близко к нему, отчего чуть не уперлась носом в его спину, когда мужчина вдруг остановился. Неужели она сейчас попадет в его спальню?..
— Я подумал, что… — Он обернулся и оказался лицом к лицу с ней.
— Извини. — Натали не могла понять, где находится. Его личный кабинет? Спальней это нельзя было назвать. Помещение представляло собой Г-образную комнату, набитую музыкальными инструментами и приборами: микрофоны, клавиатура, растянувшиеся из розетки провода. Тут же возле окна стоял рояль. В воздухе витал острый запах, но не от одеколона Уилла. Просто что-то близкое, похожее. В следующий момент назначение комнаты стало неважно — они уже держали друг друга в объятиях. Натали так и не решила, кто сделал первый шаг навстречу друг другу — то ли она, то ли он. Было все равно. Они оба чувствовали, что делают все правильно.
Уилл нагнул голову: несмотря на каблуки, девушка не дотягивалась посмотреть ему в глаза на одном уровне. Поймав его взгляд, она ощутила, как ее захватывает новая волна страсти. То же самое происходило с ним. Они отражали эмоции друг друга, словно зеркало. Наконец он коснулся ее губ своими — сначала удивительно мягко, придерживая затылок руками, прижимаясь все крепче, целуя все горячее. Она расслабилась под давлением и впустила его язык в свой рот. Давно ее так не целовали. И это было восхитительно.
Когда Натали оторвалась от него для вдоха, Уилл внимательно посмотрел на нее; страсть в его глазах уступила место болезненному томлению в ожидании продолжения. Девушка также заметила прежние золотые искорки, но к ним добавились и другие оттенки: ореховый, зеленоватый. У него были глаза большого кота — такие же выразительные и любопытные.
Вероятно, мужчина не меньше ее удивился скоротечности происходящего. В жизни Натали никогда не происходило подобного, и сейчас она испытывала самые странные чувства. К тому же, Уилл до сих пор держал ее в объятиях.
— Я… эээ… извиняюсь… я пригласил тебя сюда не для этого… — Уилл потряс головой, словно только что проснулся.
— Я ни о чем не сожалею, — перебила Натали. — И пришла я сюда не за этим, но… — Она пожала плечами. Куда подевались все слова из головы? А может, они и вовсе не нужны?
Тогда Уилл улыбнулся и снова поцеловал ее. От этого у нее задрожали ноги. Он был для нее наркотиком, хлороформом. Он вытягивал из нее все силы. Сопротивление бесполезно. Нет, Натали даже не пыталась сопротивляться. Только сейчас она разглядела в углу коричневый диван с красным пледом. Наверное, мужчина сидит на этом диване, когда сочиняет.
Они ухмыльнулись друг другу. Натали начала целовать кончики его пальцев, увлекая Уилла в угол. Через мгновение они уже лежали на диване, которого хватило, чтобы лечь вдвоем в полный рост. С нарастающим темпом они продолжали целоваться. Девушка просунула руки под его футболку, желая коснуться мускулистого живота и почувствовать плотность его кожи. Когда она провела рукой по спине, Уилл застонал и прикусил ее нижнюю губу, отчего Натали чуть не кончила. Никому из мужчин не удавалось почти довести ее до оргазма лишь поцелуями, даже Патрику. Какого черта она вообще думает о бывшем муже в такой момент?
В следующую минуту ее платье как-то незаметно сползло, обнажив одно плечо. Уилл оказался без футболки. Оба часто и с трудом дышали.
— Я хочу, чтобы ты понимал, что я не всегда так веду себя с клиентами, — прошептала Натали.
— Надеюсь, — с улыбкой пробормотал он. Каким-то образом мужчина оказался сверху, просунул ногу между ее коленей и прижался лобком к промежности, случайно надавив на клитор. Это была именно та позиция, доставлявшая ей массу удовольствия. — Ты хочешь остановиться?
Вместо ответа Натали сцепила руки на его затылке. В отличие от всего тела, кожа на голове была нежной и хрупкой, словно у младенца в первые месяцы жизни. Внезапно Уилл покорно замер под ее пальцами, и его страсть будто превратилась в нечто иное.
— Ты хочешь остановиться? — повторил он.
— Какого цвета у тебя были волосы?
— Что? Какое это имеет значение?
— Никакого, — улыбнулась она. — Абсолютно никакого, я просто из любопытства спросила.
Он поцеловал ее в лоб.
— Наверное, каштановые. Я давно их не видел.
— И я не хочу останавливаться.
— Отлично. Я тоже, — сказал Уилл и, противореча сам себе, встал, но лишь для того, чтобы снять брюки. Узкие белые плавки не оставляли места для фантазии. Откровенные очертания члена вызвали в Натали новый прилив страсти. У нее появилась шальная идея стянуть трусы зубами.
— Я чувствую некое неравенство, мисс Крейн, — его голос был уже не темно-коричневым, а цвета кофе с молоком, и очень нежным, бархатистым. — Я мог бы помочь вам. — Он положил руку ей на бедро и медленно повел вверх.
После не осталось пути назад, не возникало вопросов, никаких предположений. Платье было отброшено в сторону, и вот Натали уже лежит обнаженная, отчаянно желая коснуться его — никогда еще она не чувствовала себя столь похотливой, как сейчас. Он скользнул пальцем внутрь ее, открыл, исследовал, изучил на ощупь, дошел до самых заветных точек. Никогда еще она не хотела мужчину так, как сейчас. Никогда еще она не хотела ничего так сильно.
