Книга Практическая антимагия - Степан Кайманов

Ранним утром, спустя шесть суток пути, мы благополучно прибыли в Крантан.

Город пекарей встретил нас лаем, петушиными криками, пустынными улочками и, конечно, ароматом свежего хлеба. Городок не зря получил второе название, давно затмившее первое. Пекарен в Крантане было больше, чем узников в барарских темницах. Чуть ли не над каждой дверью деревянных домишек нависали огромные кованые крендели, пироги, булки или толстые, как древко копья, колосья ржи, сплетенные в замысловатые фигуры. Из приоткрытых окон текли на узкие улочки чарующие запахи, смешивались, заставляя путников пускать слюни. Хлеб в Крантане пекли почти все, а тот, кто не пек, был такой же редкостью, как живущий в лесу гном. Хлеб пекли, хлеб продавали, хлебу поклонялись, о хлебе говорили. Только здесь знали, как сберечь его свежесть в течение месяца, и особые слова для теста и огня. Поговаривали, что у некоторых местных пекарей готовый хлеб даже сам из печи выпрыгивает.

Жизнь в Крантане текла неспешно и мирно, вдали от войн и государственных интриг. Приоткрыв дверцу кареты, я не переставал изумляться местным красотам. Это была не столица с ее грязными темными улицами, высоченными стенами, хмурыми домами из серого камня и площадями, уставленными эшафотами и зловещими статуями. Здесь все было по-другому. Невысокие разноцветные заборчики тянулись по обеим сторонам удивительно чистой улицы, дома и пекарни украшала резьба. Мы как будто очутились в мире доброй сказки.

Совершенно не представляю, что понадобилось в этом тихом городишке агенту его величества. Зато ясно представляю, как смотрелась на этих ярких улочках наша карета – громоздкая, в запекшейся крови, с ежом пик на крыше.

Мы ползли по каменной дорожке неуклюжей стальной черепахой. Несмотря на хриплые приказы Пронта, лучник не подгонял лошадей, понимая, что карета может запросто снести заборчики или обломать пики о края низких крыш.

Лучник остановил карету посреди небольшой круглой площади, которую плотно обступали торговые лавки. Неподалеку от нас высилась огромная серая статуя веселого пекаря; правой рукой тот держал здоровенный медный колокол, левой – сжимал три серебристых колоска. Рядом со статуей сидели на щитах, опирались на копья солдаты королевской армии, дожидаясь, по всей видимости, нас.

Стоило карете въехать на площадь, как они оживились. Кто-то вскочил со щита, кто-то спрыгнул с громоздкого и загадочного красного ящика, а кто-то быстрее задвигал челюстями, стараясь до построения дожевать кусок аппетитного хлеба.

– Кости не хочешь размять? – поинтересовался Пронт.

– С радостью, – ответил я и взялся за засов.

– Только капюшон накинь. – Агент бодро вскочил с сиденья. – На всякий случай.

Настоящий боец. Откуда у него только силы взялись? Последние сутки пути Пронт все больше лежал, заливая боль вином, заглушая ее алаиновым соком, и мы с лучником уже подумывали, что со дня на день за ним точно прискачут черные всадники. И вот, пожалуйста, крепко стоит на ногах, с прямой спиной. Здоровый человек, если не считать бледности.

После нескольких суток безумной езды я покинул карету с большим удовольствием. Лучник был тут как тут – суетливый, готовый угодить своему спасителю, только что не гнущий спину в поклонах.

– Хотите, я куплю вам хлеба? – спросил он. – Мне не сложно. Побывать в Крантане и…

– Послушай, Грэк. – Я уже начинал жалеть, что залечил его рану. – Пойми, наконец: ты мне ничего не должен! И точка.

– Можешь мне купить, – предложил Пронт и сошел с подножки.

Грэк кивнул и торопливым шагом, почти бегом, направился к торговой лавке. Я вздохнул, глядя на ухмылку агента.

– Спорим, он все равно купит хлеб для нас двоих? – Пронт протянул ладонь, только бить по ней я не собирался. Результат и так был ясен.

– Ни за что на свете.

Мы пошли в сторону солдат. Они уже выстроились в шеренгу и, втянув животы, неподвижно стояли, дожидаясь приказа. Одиннадцать крепких мужиков, включая десятника, в легких светлых доспехах из кожи косились то на меня, то на агента. Больше все-таки на меня. Неизвестные персоны в темных одеждах и скрывающие лица в тени капюшона всегда вызывают любопытство, недоверие и страх.

– Не нужно, – сказал Пронт, когда десятник хотел уже было представиться по всем правилам. – Вольно! – скомандовал он воинам и обратился к десятнику: – Карету помыть, коней накормить… Маркус уже здесь?

– Так точно, ваша милость. Пребывает сейчас в таверне.

– Его ко мне. Воинам выдать повязки! Пока все.

– Слушаюсь, ваша милость! – Десятник повернулся к воинам. – Карету помыть! Коней накормить! – скомандовал он и, кивнув Пронту, резво зашагал к ближайшей таверне.

Солдаты оставили щиты, мечи и копья у статуи веселого пекаря и, немного пошептавшись, без особого рвения принялись выполнять приказ десятника.

– Ну теперь-то можешь сказать, какого демона мы тут делаем?

– Продолжаем выполнять задание его величества, – ответил Пронт. – Разве непонятно?

Он был невыносим.

– А что за повязки?

– Обычные гролльские повязки.

– Зачем?

– Ты не сдаешься, да?

Я помотал головой. Зачем воинам в Крантане понадобились знаменитые повязки гнома Гролла, отбивающие запахи и не пропускающие пыль? Были бы мы в шахте, надвигалась бы на нас песчаная буря или предстоял поход в Смрадный лес, я бы и спрашивать не стал об их надобности. Но здесь, посреди крантанской площади…

– А что это за красный ящик с трубой и рычагом?

– Не ящик, а нужный механизм, недавно созданный гномами по нашему заказу.

– Интересно, почему от него несет магией, как от колдуна?

– Странно, – Пронт поджал губы, изображая удивление, – я думал, он не пропускает магию.

Насчет «несет» я преувеличил. Ящик действительно надежно прятал магию. Так надежно, что на расстоянии трех шагов от таинственного механизма гномов даже я едва ее ощущал и до сих пор не мог понять, какого она рода. Когда наша карета выползла на площадь, я и вовсе ничего не заметил.

Красный ящик наверняка был сколочен из одлайских деревяшек – материала, способного выдерживать магические атаки. Щит из этого редкого дерева стоил целое состояние и был одним из самых желанных предметов для эленхаймских коллекционеров оружия. Во сколько казне обошелся непонятный механизм гномов, оставалось только догадываться.