— Тьма египетская, — прокомментировал Скипидар, выворачивая с рокады под указатель «Veschky». — Знатный ураган будет, я такого и не помню. Охо-хо, башка-то раскалывается!
Он принялся расписывать свои болячки. Мамаев и Крынкин спали на заднем сиденье «Хаммера» и чихать хотели на погоду. Им, двадцатилетним пацанам, законтрактовавшимся стеречь Зону, потому что работенка непыльная, и девкам есть что рассказать, Скипидар завидовал. Он, впрочем, всем завидовал.
У крайних домов Скипидар затормозил.
— Приехали, — буднично сказал он Глебу. — Выгружайся!
Рамзес только хмыкнул, очень уж мелко отомстил прапорщик.
— Будьте здоровы, пан участковый.
Скипидар буркнул, что еще не вечер, и придавил газ, едва не вывернув Глебу руку. Дверца захлопнулась на ходу. Рамзес презрительно сплюнул и забыл о Скипидаре.
Черные тучи сплошным фронтом текли из Зоны, быстро, словно горный поток. Там, где должно было находиться солнце, тучи набухли красным. Глеб помассировал виски, пытаясь унять боль. Подбросил и поймал в кулак монету, но смотреть раздумал.
Немедленно уходи?
«Извини, Цент, я не уйду. Сбежать — значит провалить все дело, а мне очень нужно к Оку. Больше всех нужно, больше чем тебе и уж точно больше, чем Князю. Стало быть, настало время действовать! Жаль, из оружия только нож. Ты, конечно, достал бы ствол, но не я. Мне здесь воды не подадут, я на положении зачумленного. Се ля ви!»
Маршрута к Оку Зоны у Глеба нет. Не страшно! Неужели он не провешит его заново? Где прополз Фокс, уж Рамзес-то пройдет неспешным шагом, дай только Зона шанс. Страшно то, что маршрут в руках у Артура. Это значит, что похода не будет, а будет марш-бросок в условиях, приближенных к боевым. Наперегонки с пехотой Князя, которая знает куда идти, и сориентироваться не даст. А Око — это гиблое место, которое наскоком не возьмешь. Его нужно брать медленно и осторожно, по метру, по полметра в час. Или в сутки. Но не бегом.
Глеб вспомнил двухнедельной давности разговор с Центом. Толстяк говорил издалека, голосовой канал все время рвался, и Центов баритон превращался то в писклявый дискант, то в медвежий бас.
— Рамзес, плохие новости, — тревожился Цент. — Фокс дошел, мне ребята из сталкерской сетки шепнули. Фокс — человек Князя. Так что, сам понимаешь, нужно решать.
Глеб все понимал. Или — или. Или Фокс принесет маршрут Князю, и прощай Око, или станет еще одним, не первым и, наверное, не последним, кого Рамзес застрелит, согласно неписанным законам Зоны. После попытки договориться, заведомо безнадежной, поскольку исчисляемой цены маршрут к Оку Зоны не имеет.
— Я давно решил, Мить. Зачем спрашиваешь?
Он тогда отдыхал на Алтае, жестоко страдая от ломки. Зона тянула его, напоминала о себе каждым сломанным деревом, каждой избой в заброшенной деревне, каждым шорохом в утреннем тумане. Глеб перестал спать, лишь иногда забывался в недолгом кошмаре. Звонок Цента стал для него манной небесной, избавлением от мук. Глеб начал собираться в ту же минуту.
Всего две недели…
Всего две недели назад он прощался с девушкой в аэропорту Барнаула.
— Позвонишь? — делано беспечным голосом спросила Таня, заранее понимая — конечно, нет! Случайный роман, все несерьезно.
— Позвоню, — солгал Глеб и, когда оказался в накопителе, бросил телефон в урну.
Потому что так лучше для всех, и в первую очередь для Тани, остроязыкой умницы и обжигающе сладкой красавицы. Таня найдет свою судьбу и лучше, если будет вспоминать этого необычного парня как волнительное приключение, без каких маленьких радостей и жизнь — не жизнь. А не проклинать его за растраченные годы.
Всего двенадцать дней назад он стоял в ванной комнате своей киевской квартиры и облегченно сдирал с себя одежду, яркую, дорогую и непривычную. Ледяной душ и — теплое армейское белье, джинсы, брезентовая ветровка.
Всего десять дней назад он проснулся на ребристом полу в задней, нерабочей кабине электровоза, тянущего порожняк на завод по деактивации металлолома. Разжился у бригады кипятком, залил пригоршню гречневой крупы в кружке и позавтракал хрустящей кашей.
Вечером девятого дня он стоял на вершине голого холма, смотрел на яростно живущую Зону и не мог сдержать улыбки.
«Здравствуй, Зона, я вернулся. Будь ты проклята за это!»
Глеб затряс головой, прогоняя воспоминания, и побежал размеренным бегом в сторону «Харчо»…
Дверь была заперта, бар выглядел мертвым. Неужели упустил? Глеб вспомнил, что по дороге к Вешкам джип Князя им не встречался. Для верности Рамзес надавил и долго не отпускал скользкую от грязи пипку звонка. Ничего не услышал, и начал бить в дверь ногами. «Харчо» не сдавался. Глеб приник к грязному окну, заслонившись от света ладонями. Темно и пусто.
Не может быть, чтобы бар остался без присмотра, твердил себе Глеб, давя в корне ощущение провала.
Он прошел вдоль фасада, свернул в тесный проулок, и за горой пустых ящиков нашел еще одну дверь. Черный ход выглядел не так внушительно как парадный. Рамзес примерился и в прыжке выбил дверь плечом, только металлическая планка замка жалобно звякнула о пол.
Дверь вела в кухню. В лицо пахнуло нечистым духом прокуренного помещения. Сталкер огляделся, но увидел только наглую крысу на разделочном столе. И впрямь, гнусная забегаловка! Рамзес осторожно двинулся к проходу в зал и с самого порога нырнул вперед, даже не осознав причины. В позвоночнике кольнуло ледяной иглой, а этого сигнала Глеб не игнорировал ни при каком раскладе.
Чутье не подвело. Хлопнул выстрел — словно шампанское открыли, что-то прошелестело над головой, едва не задев волосы, и ударило в стену. С шорохом посыпалась штукатурка, Глеб краем глаза заметил торчащий из доски хвост толстого дротика.
«Мама дорогая!», — удивился сталкер, перекатываясь.
В пол у самого лица тут же ударил еще один снаряд, дробя напольную плитку. Осколки царапнули по лицу. Глеб оттолкнулся ногами, заскользил по кафелю в направлении барной стойки, и третий дротик тоже прошел мимо.
Зато четвертый не попал в цель только чудом. Рамзес въехал под стойку ногами вперед, сгруппировался и едва успел дернуть головой. Враг правильно взял упреждение, металлический болт играючи пробил стойку, и только малого усилия ему не хватило, чтобы не застрять хвостом в трехсантиметровой доске. Дротик торчал всего в ладони от переносицы. Еще бы чуть-чуть и вошел в мозг до самого затылка.
Рассвирепевший сталкер мягким прыжком выбросился наружу. Инстинкт молчал, и правда, враг стоял у дальней стены, перезаряжая четырехствольного уродца, пистолет для подводной стрельбы. Убойный агрегат! На воздухе дротик летит недалеко, но крушит насмерть. Пуля может пощадить, дротик шансов не оставляет.
Брать Рамзеса живым враг, очевидно, не собирался.
«Ах, ты, сволочь!»
Бесконечную секунду уходила растерянность, и приходило яростное, до покалывания в мышцах, спокойствие.
