Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Помнится, давным-давно некий ученый обнародовал предположение, будто каждый человек пользуется на службе одним полушарием мозга, а в быту – другим. Трудно судить, насколько он был в этом прав, но факт остается фактом: в собачьей ипостаси Ратмир прекрасно ориентировался на местности, однако стоило ему принять вертикальное положение, как его немедленно поражал топографический идиотизм. Стыд головушке– не смог найти учительскую. На том месте, где, по его воспоминаниям, ей надлежало располагаться, почему-то оказался туалет.
И Ратмир неуверенно двинулся по влажному линолеуму пустого школьного коридора. Направление роли не играло. Куда бы он ни пошел, все равно заранее известно, что придет не туда.
Белые плотно прикрытые двери классных комнат с виду были массивны, однако звук пропускали, как фанера.
– Записываем условие, – повелевал неумолимый женский голос. – Если собачью ногу считать хвостом… то сколько ног будет у собаки? Опустите руки! Задача придумана Авраамом Линкольном. Поэтому не все так просто…
– Покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег… – декламировал кто-то на пятерку.
– …вот этот выдающийся эдикт, – язвительно скрипел занудливый преподавательский теноришко. – «Ежели адвокат, или прокуратор, или нечто тому подобное осмелится сам или будет просить другого подать их королевскому величеству какую-нибудь докладную записку, то их королевскому величеству благоугодно, чтобы такое лицо было повешено без всякого милосердия и (обратите внимание!) чтобы рядом с ним была повешена собака…» Спрашивается: собаку-то за что?
Миновав стендик с примерными темами выпускных сочинений, из которых глаз успел ухватить лишь «Писатель-утопист И.С. Тургенев», Ратмир почти уже дошел до конца коридора, когда, заставив его вздрогнуть, оглушительно грянул звонок. Дальнейшее было подобно обвалу. Или селевому потоку. Гомон, топот, грохот и даже, как ему показалось, лай. Свернув за угол, Ратмир остолбенел. Навстречу ему с тявканьем неслась на четвереньках свора крохотных первоклашек. Нет, пожалуй, не первоклашек – те еще шуметь на переменах не осмеливаются, – чуть постарше. Невольно посторонился – и выводок, теряя отстреливающиеся пуговки, промчался мимо. Настолько были увлечены, что даже не заметили взрослого. Один споткнулся и кубарем покатился в ноги Ратмиру.
– Тубо! – сказал тот, нагибаясь и ставя на ноги ошалевшего песика – Где у вас тут учительская?
В учительской было немного потише.
– Вы к кому? – сурово поинтересовалась старая дама с выщипанными вздернутыми бровками.
Ратмир объяснил.
– Сейчас подойдет, – заверила она. – Вы присядьте пока…
Рагмир присел, огляделся. Взгляд его упал на раскрытое методическое пособие. От нечего делать пододвинул брошюру поближе, без особого интереса пробежал глазами первый длиннющий абзац:
«Огромное значение имеет свободное содержание детей, физическое развитие их на прогулках и играх. Выходя на прогулку, воспитатель берет лакомство и игрушки – небольшую палку, чурку, мячик и т. п. На прогулке он вместе с детьми преодолевает небольшие препятствия: сухие канавы, ручейки, бугры и неглубокие ямы, мелкую поросль, высокую траву. Во время прогулки воспитатель терпеливо и постепенно знакомит ребенка с окружающей средой. Некоторых явлений окружающей среды ребенок боится: неожиданный злой и резкий окрик человека, толчок или удар, подъем ребенка за шиворот, за ноги или под живот, появление крупных животных, повозок, машин. Воспитатель оберегает ребенка от них, ободряет, дает ему лакомство, уводит в тихое место…»
Ратмир отвлекся, вздохнул. Вспомнились недавние безмятежные годы, когда Регина еще не пила запоем, да и сам он ей не изменял ни разу (служба – не в счет). Втроем с пятилетней Ладой они, точь-в-точь как описано в методичке, прихватив игрушки и лакомство, отправлялись на прогулку, преодолевали сухие канавы, ручейки, бугры…
– Вот это, я понимаю, точность! Чувствуется выучка. Здравствуйте, Ратмир Петрович!
Он поднялся, поздоровался. В его понимании классный руководитель Дина Григорьевна представляла собой эталон педагога, а эталоны Ратмир уважал. Красавицей не назовешь, да и не надо. Несмотря на короткие по отношению к длинному корпусу ноги, неуклюжей Дина Григорьевна не выглядела – напротив, горделивая задорная осанка придавала ее фигуре определенное изящество. Прямая спина, незаметно переходящая в слегка выпуклую поясницу, круп – длинный, широкий, округлый, с хорошо развитой мускулатурой. Грудная клетка при осмотре спереди – овальная, при осмотре сбоку – просторная, хорошо развитая.
– Выручили вы меня, выручили… – Подвижная, проворная, она выкладывала на стол пачки тетрадей, переставляла учебные пособия, открывала ящик письменного стола, не умолкая при этом ни на секунду. – Расписание поехало, предпоследний урок пустой. А вам ведь так и так на классном часе выступать…
– И что от меня требуется?
– Значит, что мне от вас требуется… – Дина Григорьевна вновь усадила Ратмира и, сев напротив, с умным энергичным выражением устремила на него овальные, косо поставленные, средней величины глаза. Плотно натянутые губы, как положено, образовывали в углах рта четко выраженную складку. – От вас требуется рассказать о вашей замечательной профессии. Почему она необходима, как возникла, о вашей победе на «Кинокефале». ну и так далее…
– И как долго это будет продолжаться?
– Значит, как долго это будет продолжаться… Это будет продолжаться сорок пять минут. Но лучше, конечно, уложиться в полчаса. Могут возникнуть вопросы… ну и так далее…
– И в каком ключе излагать?
– Значит, в каком ключе излагать… Желательно в патриотическом…
Невменяемое буйство перемены сменилось параличной тишиной урока.
Представленный бонной классу, Ратмир позволил детям сесть, сам же, оставшись на ногах, приветливо оглядел весь выводок. Один к одному: подвижные, смышленые, в меру упитанные. За исключением двух оболтусов на последнем ряду. Оба покрупнее прочих, долговязые, рукастые, нескладные. О таких в народе говорят – «щенок о пяти ног».
Лада восседала на второй парте – надменная, как медалистка на мундиале. Иногда лишь снисходила до пояснений шепотом.
– Учителя, вероятно, не раз говорили вам о том, что вы живете в самой свободной стране, – с подкупающей простотой начал Ратмир. – Для вас это уже наверняка стало скучной расхожей истиной. А я вот помню еще времена произвола, когда людям, представьте, запрещали работать собаками. Сейчас трудно в это поверить, но тогда, стоило кому-нибудь тявкнуть (я уже не говорю о том, чтобы стать на четвереньки и завыть), его отправляли в психушку. Там ему ставили диагноз: цинантроп. То есть сумасшедший, которому кажется, что он – собака…
Ратмиру самому нравилось, как гладко и округло выпекается у него за фразой фраза. Он выдержал паузу и продолжал:
– Только что, на перемене, я наблюдал за тем, как малышня с лаем гоняет по коридору на четырех. И, знаете, завидовал… Когда я был школьником, за такие проделки запросто могли упечь в интернат для дефективных. Я не шучу! Но наконец народ не выдержал и, образно говоря, порвал цепь. Тирания была свергнута. Суслов обрел независимость, то есть освободился от Баклужино, Сызново, Лыцка и прочих своих бывших районов. Сами районы, правда, называют это крушением колониальной системы, но тут они… как бы помягче выразиться…
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
