— Ладно, ладно. Думаю, вы правы, Дэвис. Что предлагаете делать?
— Следовать приказам Стива. Отправляться до пяти утра и проезжать сколько можно до заката. Это, конечно, трудно и утомительнее, но зато скоро доберемся до гор. Индейцы знают, что мы идем к перевалу, и, если собираются напасть будут ждать именно там. Им нет смысла нападать здесь, на равнине, где все видно за мили вперед. Могу поклясться, они знают, сколько у нас людей.
— И что случится, когда мы подойдем к горам? — язвительно процедил Карл, не забывший, как пришлось уступить этому мексиканцу.
— Думаю, сначала нужно дождаться Стива, потом мы решим.
Явно не желая продолжать беседу, Пако спокойно подошел к тому месту, где лежали спальные принадлежности, расстелил одеяло под фургоном, лег и закрыл глаза. Остальные горячо спорили у костра; слышался рассерженный голос Карла Хоскинса, требовавшего, чтобы Морган объяснил, какого черта он торчит неизвестно где.
— Ради Бога, Карл, какой смысл переливать из пустого в порожнее? Я уверена, мистер Морган знает, что делает.
Значит, вот как обстоят дела. Насколько мог понять Пако, она до сих пор вовсе не симпатизировала Стиву, а тот предпочитал вообще не говорить на эту тему.
Но в то же время Пако, совсем как Хоскинс, не мог не спрашивать себя: что задумал Стив?
Глава 12
Стив Морган сидел на корточках перед костром в лагере индейцев. Он был раздет до талии; платок, который он обычно носил вокруг шеи, сейчас, запятнанный кровью, туго перетягивал руку Стива. На плечи Моргана было наброшено одеяло, лицо, как у сидевших кружком индейцев, ничего не выражало.
Трубка шла по кругу, и когда пришла очередь Стива курить, тот уважительно взял ее, вдохнул едкий дым, медленно выпустил его и передал трубку высокому воину по кличке Горный Кот, сидевшему справа, с которым они сегодня побратались, тому, с кем Стиву пришлось бороться, чтобы доказать, что он по-настоящему принадлежит к племени Змеи и не стал одним из трусливых бледнолицых.
Борьба была честной. Старый вождь в церемониальном головном уборе начал описывать подробности, выражая гордость по поводу неукротимой храбрости гостя. Стив знал — традиционные длинные речи продолжатся едва ли не до рассвета. Ноги совсем занемели — давно уже он не сидел в такой позе перед огнем. Но на лице — ни малейшего признака боли. Краем уха слушая речи, Стив думал только об одном: успел ли Пако вернуться к фургонам. Если все будет хорошо, сам Стив догонит переселенцев до того, как они достигнут перевала, а к тому времени апачи, обычно бродившие по этой территории и представляющие наибольшую опасность, уйдут, по крайней мере на время.
К счастью, эти индейцы принадлежали к племени команчи. Обычно они не заходили так далеко на юг, но сейчас преследовали банду индейцев апачи под предводительством Пылающей Стрелы, сына вождя. Военная раскраска команчей означала, что они находятся в состоянии войны с апачами, совершившими набег на их лагерь неделю назад и похитившими несколько молодых, хорошеньких скво.
Стив проследил, куда направляются команчи, и, явившись в их лагерь, приветствовал вождя, которого знал раньше, когда сам принадлежал к «людям»[3].
Хорошо, что он не забыл, как сражаться ножом с длинным лезвием, иначе борьба могла бы окончиться весьма трагически. Поединок был кровавым — порезы и раны на груди и руках обоих воинов доказывали это. Первую кровь пустил Горный Кот, когда Стив позволил себе расслабиться.
Рана была несерьезной, но Стив, забыв об осторожности и зная, что из-за потери крови придется поскорее кончать борьбу, перешел к нападению. Здесь пригодились приемы уличной борьбы, изученные в доках Луизианы. Стив притворился, что споткнулся, и мгновенным броском перекинул нож из правой руки в левую. Сбитый с толку неожиданным маневром, Горный Кот, потеряв равновесие, упал, выронив нож.
Стив оседлал тело противника и поднес нож к его горлу.
Индеец бесстрастно смотрел вверх, и Морган неожиданно понял, что надо сделать. Он спокойно поднял нож и нанес индейцу такую же рану в руку, какую получил сам.
— Поскольку я один из вас, не желаю убивать моего брата. Лучше помогу вам разделаться с апачами!
Столь храброе намерение вызвало одобрение воинов. И Горный Кот, который честно боролся, не потерял лица. Позже его отец, вождь племени, провел церемонию, сделавшую их побратимами, а Стива, «сына» старого друга вождя, — названым сыном.
Завтра, еще до рассвета, Стив, в боевой раскраске, отправится с ними на поиски воров-апачей. А сегодня необходимо выслушать множество речей и, возможно, ответит; на них. Стоически перенося боль и неудобства, Стив сидел у костра, надеясь, что успеет догнать караван. Нужно выполнять работу, о которой он почти забыл, очутившись в среде, бывшей некогда его жизнью.
Фургоны медленно тащились по равнине. Соня еще спала, но Джинни сидела рядом с Тилли, державшей поводья.
Девушка укуталась в толстую шерстяную шаль; светло-рыжие косы спускались едва ли не до талии.
Впереди каравана ехали Пако Дэвис и Папаша.
— Мистер Морган еще не вернулся, мисс Джинни? — спросила мулатка.
— По-видимому, нет. Интересно, где он? Какой ненадежный, непредсказуемый человек.
За время путешествия между Джинни и Тилли завязалось нечто вроде дружбы, особенно когда Сони не было поблизости. Долго живя в Париже, Джинни привыкла относиться ко всем людям одинаково, независимо от цвета их кожи. Мачеха неизменно была вежлива с горничной, но держала ее на расстоянии. Джинни, однако, говорила с Тилли обо всем, как с равной, — ведь разница между ними была всего год, и горничная нравилась Джинни.
Тилли озорно взглянула на клевавшую носом девушку:
— Интересно, нашел он этих индейцев? Может, они отыскали его раньше, хотя мистер Дэвис не выглядит встревоженным.
— Не уверена, что индейцы вообще здесь есть, — резко ответила Джинни. — Но даже если это и так, мистер Морган не настолько глуп, чтобы подойти к ним слишком близко. Я-то уж точно за него не волнуюсь!
К вечеру третьего дня, однако, стало очевидно, что люди обеспокоены. Пако Дэвис молчал и угрюмо хмурился. Папаша Уилкинс притих. Карл Хоскинс жаловался, что они путешествуют слишком медленно, от чего прежде всего страдали животные — два теленка уже погибли.
Они были почти у подножия гор — людей охватила усталость, физическая и моральная. Весь день Соня была необычно раздражительной, кричала на Тилли, которая разразилась слезами — настолько необычная реакция с ее стороны, что Соня тоже заплакала. А Джинни впала в мрачное молчание, едва здороваясь с Карлом.
Мужчины снова начали спорить, и Соня, с покрасневшими глазами, капризно заявила, что, если это будет продолжаться, она лучше отправится спать.
