До Витебского вокзала — до кольца — в маршрутке доехала только одна пассажирка.
— Приехали! — гаркнул водитель едва ли не ей в ухо.
проявила.
— Ну, вылезай, фифа размалеванная! Или ты там что — под наркотой, что ли?! — Водителю очень хотелось хоть как-то уязвить эту девку из «новых русских» — уж больно поганый у таких шлюшек бывает характер.
И вновь его ждало молчание.
Не выдержав, водитель зашел в салон, чтобы выставить пассажирку. Он открыл дверь. Пожалуй, только известная фраза про «мать» не лишила водилу разума: недаром говорят, что черное слово беду гонит, если его вовремя сказать.
На водителя смотрела безумными вылупившимися глазами восьмидесятилетняя старуха в девичьем платье. Ее лицо было изрезано морщинами, худая шея покрылась складками и пигментными пятнами, а ноги под модной юбочкой оказались в варикозных венах.
Старуха пробормотала что-то совершенно нечленораздельное и бессмысленное — а потом выплюнула в водителя выпавший зуб.
Глава 9 Прощай, спокойствие!
Санкт-Петербург,
май 2010 года
— Шляпа! — воскликнул Воронов, едва завидев Эйно. — Старая ты шляпа!
Конечно, Эйно был «свой парень», но это не повод вот так обращаться к нему, к начальнику, да еще и при посторонних. Честное слово, или обстоятельства были совсем уж крайними, или Алекс Воронов сошел с ума. Оля еще в машине именно это и заподозрила.
— Что? — Эйно с неудовольствием уставился на главу филиала. — Стажер не выдержала твоих зверских проверок?
— Да, нет, выдержала, более чем выдержала. — Воронов снял очки и с какой-то бешеной радостью посмотрел на шефа Темных. — Настолько выдержала, что мы оба с тобой в луже оказались!
Оля поняла, что самым мудрым будет сейчас куда-нибудь удалиться — главное, подальше. Если господин Воронов не знает, как вести себя с начальственными лицами при подчиненных — это его, господина Воронова, личные проблемы. И не надо, чтобы эти проблемы сделались еще и ее.
Но любопытство оказалось гораздо сильнее мудрости, и девушка не стала слишком плотно прикрывать дверь и слишком далеко отходить. Вообще-то, с магами, а особенно, если они — класса Эйно, — такие штучки проходят плохо. Но любопытство пересилило.
— Что случилось-то? — расслышала она голос Эйно.
— А то — проворонили мы одного «беса» — крупнее не бывает. А она вычислила. Случайно. Представляешь, ей там, на задании репортеры нарассказали — Соколенко.
— Что? Он что — в России, в Питере?! А ей откуда это знать?! Дело-то очень давнее.
Оля представила, как Эйно весь внутренне подобрался.
— А и не знала. Просто случайно набрела на журналиста, который занимался криминальной хроникой. А тот ей и начал болтать — странные, мол, самоубийства, нашли какого-то типа без документов — с наколкой. Двуглавый орел без корон, косая пентаграмма. Узнаешь?
— Еще как! — воскликнул Эйно. — Надо проверить, я сейчас своих ребят запущу. И если это Соколенко…
— То жди действий наших дорогих противничков и объявляй осадное положение. Думаешь, они нас в покое после этого оставят? Наверняка решат, что наших рук дело.
— Да уж! Но за такую новость!
— Да, твоя стажер Савченко нехитрый тест прошла — на пять с мелким минусом. С микроскопическим.
— По-моему, такого еще не было, — проговорил Эйно.
— Сам удивляюсь, — сказал Воронов, и, к неудовольствию Оли, дверь закрыли — на сей раз плотно.
Девушка отправилась на свое рабочее место (впрочем, гораздо чаще таковым служил компьютерный столик в «общежитии») в надежде отыскать Настю, Редрика или кого-нибудь еще, кто мог бы ответить на ее недоуменные вопросы. Нет, конечно, ее хвалили, было просто замечательно — но любопытство становилось сильнее всяких похвал. Соколенко? Она даже не слышала такой фамилии. Кто-то из С.В.А.?
— Ну как? — Настя посмотрела на свою подругу и ученицу немного удивленно. — А мы тебя только к ужину ждали? Что, провалила? Испытания, небось, устраивал?
— Да нет, все нормально. — Оля слегка махнула рукой. — Может ты знаешь такую фамилию — Соколенко?
— Ас чего это ты о нем вспомнила?
— Да так… — и волей-неволей девушке пришлось рассказать сегодняшнюю историю — и даже то, что она услышала, стоя у двери.
— Подслушивать нехорошо. — Настя погрозила пальцем, но никакого назидания не получилось, и обе девушки громко рассмеялись. — А то возьмут — и превратят во что-нибудь. В сову, например. Будешь, как у Гарри Поттера, послания разносить. Или — в виде чучела на полке стоять. Ладно, слушай. Как ты знаешь, мы, конечно, выглядим одинаково, но я все-таки немножко постарше.
Это «немножко» у Насти было разницей на несколько десятков лет — и Оля об этом знала. Сотрудники О.С.Б. из людей живут и не стареют очень долго. А если они еще и не совсем люди — так и подавно.
Вот Настя была как раз из «не совсем».
Поначалу Олю смущала эта невидимая глазу разница в возрасте, потом она привыкла, тем более что Настя выглядела вполне современной девушкой. Даже — модной.
— Так вот, когда я здесь оказалась, тот самый Соколенко Аркадий Борисович был начальником «Умбры». Да-да, Темных. Между прочим, и меня сюда принимал. Вообще-то, имен у него было много, но все помнили именно это — Соколенко.
— А Эйно? — спросила Ольга.
— А Эйно в Вильнюсском отделении тогда был. Его сюда после большого совета и прислали. «Умбру» заново пришлось восстанавливать.
Конечно, историю магических искусств Оле изучать приходилось — но касалось это лишь далекой древности и средневековья. По крайней мере, пока. А вот об истории самого Отряда «Смерть бесам!» в Питере она знала очень и очень немного.
— В общем, Соколенко этот сотрудничал с противником. Идейно, — продолжала Настя. — Весьма выдающийся маг, между прочим. Операцию одну он нам обрушил, в пятьдесят третьем. Тогда все могло вообще иначе обернуться — если бы в политические игры не ввязались, точней, если бы он нас во все это не втянул. Так ведь мало того, что втянул — многих наших тогда просто перебили.
Настины слова были на редкость туманными, они ничегошеньки не объясняли, о чем Оля и сказала.
— Просто наш город должен был стать полностью неподконтрольным С.В.А. А потом — не только Ленинград, но и вся страна. Деталей операции я и сама не знаю, была тогда даже не стажером, вроде тебя, а так — девочкой «подай-принеси, спасибо, можешь идти». Но этого Соколенко я помню. А потом… Потом стрельба была. Кто ушел в Запределье — тому повезло, С.В.А .там почти бессилен. Ну, кто не ушел — тех перебили. В тот же год и в «органах» перетряска была. А у нас тогда с «органами» был и контакт, и союз. Это потом мы для них как бы существовать перестали — после того, как восстановились, когда Ольховский из подполья вышел, когда Эйно сюда прибыл. Знаешь, так, как сейчас — оно, пожалуй, лучше. С.В.А .тогда тоже проиграл. Это отдельная история. А виной нашей катастрофе — тот самый Соколенко. Тот еще шпион. Значит, и на него управа нашлась!
