Вместо этого она удерживала Лоуика подле себя и отпустила его с миром при появлении Галерана. При всем желании в подобном поведении нельзя было усмотреть и намека на враждебность.
Итак, для того, чтобы обрести душевный покой, непременно надо понять, что произошло на самом деле. А вдруг Джеанна и Лоуик действительно, пусть по небрежению, виновны в смерти его сына?
Убить обоих.
У него не останется выбора.
Галеран снова встал и в отчаянии заходил по спальне, тщетно пытаясь восстановить события и найти приемлемое объяснение.
Он думал заснуть после мытья, но теперь нервное возбуждение перебороло усталость. Он не мог ни рассуждать, ни сидеть спокойно. И к тому же надобно было одеться.
Если только найдется, что надеть…
И снова болезненно кольнуло воспоминание о тех временах, когда Джеанна выбрасывала за окошко его одежду. Если она считала его погибшим, то, конечно, раздала бедным все его вещи. И даже если Лоуик не все забрал при бегстве, его рубахи и штаны Галерану будут велики…
Он откинул крышку большого деревянного ларя и остолбенел от изумления. Там, аккуратно сложенные, лежали все его вещи.
Они отлично сохранились, щедро переложенные отгоняющими моль и других вредителей травами. Галеран без труда нашел чистые штаны, рубаху — новую рубаху, сшитую искусными руками Джеанны, — и свою любимую красную шерстяную тунику, отороченную куньим мехом. Башмаки тоже были как новенькие, кожа ничуть не ссохлась, ибо ее аккуратно смазывали маслом.
Галеран задумчиво вертел в руках башмак. Если почти год назад Джеанна поверила известию о смерти мужа, к чему бы ей так заботиться о его вещах?
Пришли слуги, чтобы вынести бочку с грязной водой. Их, конечно, прислала Джеанна… Галеран оделся и с гудящей от усталости и спутанных мыслей головой вышел в зал; щелкнул пальцами, и слуга принес ему эля. Пропускать полуденную трапезу, собиравшую в зале всех обитателей замка, было бы неумно, и вот он прохаживался вдоль столов, обмениваясь с сидящими за ними людьми незначащими фразами.
Рауля нигде видно не было. Несомненно, он уже вовсю миловался с какой-нибудь веселой, сговорчивой девицей, которая только рада будет, коли бог пошлет, понести от него дитя, зная, что либо Хейвуд даст ей достаточно денег, чтобы вырастить его, либо выдаст ее замуж и в придачу опять же даст денег.
С простолюдинами все решалось просто.
Но вовсе не потому, что неверность легко прощалась. Ребенка сеньора обманутый муж мог принять в расчете на грядущие выгоды, но и он не потерпел бы ублюдка, прижитого от соседа.
Галеран поймал на себе косые взгляды. Несомненно, многие желали бы лично присутствовать при том, что происходило за дверью спальни; все держали ухо востро, дабы уловить долгожданные звуки заслуженной расправы.
Как они были бы разочарованы и озадачены, если б знали…
Но не только им было трудно понять происходящее.
Галеран оставил стол и пошел искать своего управляющего, Мэтью, который скорее всего мог дать ему ответ на некоторые вопросы. Собаки бежали следом.
Мэтью был дома. Он жил в низенькой хижине во дворе замка. По знаку Галерана охотно вышел и направился вместе с ним к наружной стене, где можно было поговорить без свидетелей.
— Слушаю, милорд.
— Как получилось, что Лоуик стал сенешалем?
Мэтью, основательный мужчина средних лет, неловко поправил пояс на объемистом животе.
— Он приехал просто так, милорд. Мы все его хорошо знали и потому без колебаний впустили в замок. Сэра Грегори тогда уже свел в могилу этот его кашель. Сказать по правде, он недолго протянул после вашего отъезда. Леди Джеанна вместе с вашим отцом задумались, кого бы взять на его место. Должно быть, услышав, что сэр Раймонд согласен, она отдала место ему.
Галеран попытался припомнить, был ли его сенешаль сэр Грегори, как-то особенно болен, когда они виделись в последний раз. Да, он был из тех, кто вечно кашляет. На вряд ли от него избавились, чтобы освободить место для Лоуика. Что-то слишком мудрено.
Но вдруг, точно удар, его оглушила мысль, что именно Джеанна настояла на его участии в крестовом походе. Если и существовал заговор, он должен был зреть много лет, а зародиться еще до помолвки.
Нет, не так давно, ведь Лоуик тоже женился и уехал к жене в Ноттингемшир. Но его жена умерла…
Еще одна удобная смерть.
— Мэтью, ты не помнишь, когда умерла жена Лоуика?
Тот бросил на Галерана хитрый, понимающий взгляд.
Неужели у всех в голове роятся такие же подозрения? Точнее, были ли эти подозрения хоть сколько-нибудь основательными?
— Примерно тогда же, когда вы, милорд, отправились в Палестину.
— А от чего она умерла?
— От какой-то лихорадки, милорд. По словам людей сэра Раймонда, которые были с ним здесь, она никогда не была особенно крепкой: все никак не могла выносить ребенка, четырежды скидывала. Но богатая. В приданое за ней дали, как я понял, добрый кусок земли в Бистоне, но по договору, если у нее не будет детей, земля отходила к ее семье. Уж как сэр Раймонд старался заполучить от нее наследника…
— Он всегда был честолюбив. — Галерану не приходилось иметь каких-либо дел с Лоуиком, но он знал, что это за человек. Лоуик был отважным и достойным рыцарем, но его честолюбия достало бы на двоих. Он был уверен, что его красота и воинское искусство дают ему право рассчитывать на высокое место в жизни — к примеру, на место супруга Джеанны из Хейвуда.
Когда Лоуик любезничал с Джеанной, приезжая в Хейвуд, Галеран расценивал это как стремление позлить его, а не обольстить ее, и никогда не относился к этому серьезно, не желая пятнать сплетнями доброе имя Джеанны, расстраивать тестя, доводить дело до поединка. В те времена он, пожалуй, уступил бы в поединке более рослому и сильному Лоуику.
Порой Галерану думалось, что таков и был план Лоуика — вынудить его к бою и убить. Грубо, но действенно.
Джеанна не отвергала ухаживаний Лоуика, но Галеран всегда считал, что ее резоны близки к его собственным: не вызывать кривотолков в доме. К тому же Лоуик, много лет служивший у ее отца оруженосцем, был ей во многих отношениях почти как брат.
Как-то раз Галеран спросил Фалька, отчего тот не дал Лоуику возможности жениться на Джеанне. Старый Фальк был не из тех, кто охотно объясняет другим, почему поступил так или иначе, однако, к удивлению Галерана, он ответил, что желал для своей наследницы лучшей партии, чем Лоуик. Отец Раймонда был давним другом Фалька. Они оба пришли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем. Но в отличие от Фалька его друг был беден. Фальк из милости принял Раймонда к себе в дом, но счел излишним благодеянием принять его в семью как сына. По его словам, в этом не было никакого проку.
Был ли для Джеанны брак с Галераном лишь удобной ширмой? Неужели она все эти годы любила Лоуика?
