Немцы у автоколонны, наблюдавшие за воздушным боем, возликовали и стали радостно кричать.
А «мессеры» уже пристроились в хвост ведущему бомбардировщику. Снова очереди — и бомбардировщик задымил. Из самолёта стали выпрыгивать фигурки пилотов — экипаж покидал обречённую машину.
Раскрылось несколько парашютов.
От колонны немцев отделилась группа мотоциклистов и направилась к месту посадки лётчиков.
Политрук встрепенулся:
— Едем туда, выручим красных соколов!
— Их мы не выручим, а сами не за понюшку табаку сгинем, — возразил ему Александр.
— Ты трус, сержант! — разъярился политрук. — Когда выйдем к своим, я так и доложу.
— Если мы поедем лётчиков выручать, то уж точно к своим не выйдем.
Слова Александра немного сбили воинственный пыл политрука.
Саша завёл мотоцикл, немного проехал по полю и выбрался на дорогу.
Немцы уже пришли в себя после бомбёжки и перевязывали раненых. Саша же поехал вдоль стоящей автоколонны и, когда она закончилась, дал газ. Надоело ему глотать пыль за грузовиками, да к тому же колонна шла со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, можно сказать — тащилась.
На свободном шоссе Александр добавил скорости. Они догнали ещё одну колонну и пристроились сзади.
— Шумилин, гляди — другая часть.
— С чего взял?
— Посмотри, на заднем борту в кружочке — голова слона.
— Ну и что?
— А у той, разбомблённой колонны, в кружочке был лев.
— Сдались тебе эти рисунки! — вконец разозлился политрук.
Понятно, он был далёк от разведки и ненаблюдателен. Следовало это учесть на будущее.
Они проехали ещё часа два, и политрук заявил:
— Давай съедем с дороги в лесок. По нужде хочу, да и подхарчиться не помешает.
Саша и сам хотел предложить привал — только не для еды, а чтобы сориентироваться и посмотреть, сколько бензина осталось в баке. Конечно, немецкие машины где-то, скорее всего — из бензовозов — заправлялись. Но как заправиться, не зная языка? И вдруг для этого надо какие-то документы предъявить? Вариант с заправкой отпадал.
Они свернули на узкую боковую дорожку и остановились на лесной опушке.
— Ты бы в лес заехал, сержант. А то стоим на виду у немцев, — забеспокоился политрук.
— Самое то! Когда хочешь что-нибудь спрятать, положи на видное место. Сам подумай, разве чужой будет стоять на виду, рядом с дорогой?
Политрук, кряхтя, выбрался из коляски, сбегал за деревья. А, вернувшись, заявил:
— Понравилось мне ехать. Так бы до самого фронта.
— А до Москвы не хочешь? Фронт пешком переходить, скорее всего — переползать на брюхе придётся.
— Ты предлагаешь мне, красному командиру, на пузе перед немцами ползти?
— Не нравится — иди парадным шагом, и про барабан не забудь.
Саша достал хлеб, колбасу и вино. Банки с консервами надо приберечь.
Они поели, запив скудную пищу вином. И ещё не успели убрать остатки еды, как политрук толкнул Сашу под руку:
— Гляди!
По дороге шли бензовозы.
— Вот бы сейчас по ним из пулемёта!
В принципе мысль была неплохая. Надо только выбрать удачный момент.
Саша открыл пробку бензобака, опустил туда сорванную ветку. Бензина в баке оставалось на треть. Километров на восемьдесят-сто должно хватить. До прифронтовой полосы они дотянут, а там мотоцикл всё равно придётся бросить.
Он надвинул на глаза очки, поправил каску.
— Садись, политрук, едем.
После еды, на сытый желудок, ехать было веселее.
Саша пристроился за бензовозами. Где-то же они должны остановиться для отдыха? К фронту пустые бензовозы ехать не будут, стало быть, цистерны полные.
— Слышь, политрук, погляди-ка в железных коробках под ногами, есть ли в лентах зажигательные пули?
Политрук кивнул, согнулся в три погибели и, положив на колени одну из коробок, открыл её.
— А зажигательные — они какие?
Чёрт его знает, как немцы обозначают свои патроны? В Красной Армии бронебойно-зажигательные пули имели чёрно-красные пояски на кончике.
— Ты посмотри, обычные пули не красят ничем. Если же краска есть, значит — или зажигательные, или трассирующие. Нам любые подойдут.
Политрук достал из коробки ленту.
— Ага, есть, через каждые три патрона вот эти идут.
Он показал Саше патроны, пули в которых имели зелёную окраску носика.
— Вот их и попробуем.
Они проехали ещё километров пятнадцать, пока бензовозы не стали сворачивать в поле и останавливаться. Так делается в любой армии мира: через пятьдесят-семьдесят километров колонна останавливается, водители осматривают технику, справляют нужду, курят.
Саша проехал по дороге немного дальше и таки свернул направо, к лесочку, а мотоцикл загнал между деревьями.
— Ленту сам заменить сможешь? — обратился он к политруку.
Тот качнул головой:
— Если только покажешь.
Саша присмотрелся к пулемёту. Похоже, что перезаряжается он, как РПК. Он нашёл защёлку, откинул крышку лентоприёмника, вытащил ленту с обычными патронами и зарядил трассирующими. Метров на триста, пока горит фосфорный состав в донце пули, они не хуже зажигательных могут сработать, поджечь легковоспламеняющиеся материалы вроде сена или досок, а уж бензин — и подавно. Только одно свойство у них есть, для Александра и политрука не очень приятное — по трассерам можно засечь место, где находится стрелок. А уж с ответным огнём немцы не задержатся. Стало быть, надо отстреляться по бензовозам и мгновенно уносить ноги.
— Политрук, ты готов?
— Готов!
— Значит, делаем так. Я сейчас подъеду немного поближе, и как скомандую — ты сразу открываешь огонь. Патроны не экономь. Цель большая, думаю — не промахнёшься. Потом сразу по газам — и в лес. Иначе накроют нас сразу, решето сделают. На всё про всё у нас не больше минуты. Согласен?
— Поехали!
Саша завёл мотоцикл, сел в седло, глубоко вздохнул. Ещё секунда — и уже ничего изменить будет нельзя.
Он отпустил ручку сцепления, выехал из-за деревьев и по полю направил мотоцикл к бензовозам. Они стояли рядышком, как слоны на водопое, облегчая задачу политруку.
Не доезжая метров двести, Саша притормозил.
— Давай!
Загрохотал пулемёт. Сначала политрук с непривычки взял низковато, и трассеры ударили по колёсам грузовиков, начавшим с оглушительными хлопками лопаться. Но затем Шумилин приподнял ствол. Трассеры хлестали по цистернам, из них забили струйки бензина.
