«Все идет не так», — беспомощно вздохнула Джина час спустя. Она делала и говорила все, что собиралась; они сидели в любимом ресторане Эндрю — чертовски дорогом, — и при этом он с упрямством маленького мальчика, который не хочет возвращаться в школу после каникул, отказывался идти на компромисс.
— Еще вина? — отчаянно спросила Джина, но Эндрю покачал головой и снова взглянул на часы.
Оглядевшись, Джина обнаружила множество счастливых парочек. Темы для разговора были исчерпаны, ее новая работа становилась все прекраснее — она уже управляла целой компанией, — но Эндрю не впечатлился. Лишь проявил слабый интерес, когда Джина, изрядно приукрашивая, принялась описывать, как это здорово — жить в одном доме с Сэмом и Иззи.
«Если он не предпримет хоть что-нибудь, — подумала Джина, ощутив первые признаки настоящей паники, — то одному Богу известно, что я сделаю».
— Надеюсь, Марси не собирается кормить тебя сытным ужином, — сказала она, хотя Эндрю почти не ел.
Он покачал головой. Джина решила: если муж снова посмотрит на часы, она сорвет их с его руки и швырнет через весь зал.
— А ребенок? — чересчур бодро продолжала Джина. — Все в порядке? Наверное, Марси посещает какие-нибудь занятия для будущих матерей…
— Джина, хватит, — прервал Эндрю. — Спасибо за ленч. Я очень рад, что ты нашла работу, но мне пора. Не нужно меня подвозить, я возьму такси.
Мечта не сбылась, игра окончена. Не в силах это перенести, Джина, со слезами на глазах, порывисто встала, уронив вилку и запачкав юбку соусом.
— Эндрю, пожалуйста, ты не можешь уйти вот так. Ты не понимаешь…
— Я все понимаю. — Эндрю явно не знал, кого жалеть: себя или Джину. Он был несчастлив, а она — невероятно беспомощна. — Ты нашла отличную работу, у тебя новая жизнь, и я рад за тебя.
Слезы текли ручьями, размывая макияж и привлекая внимание окружающих.
— Нет у меня никакой новой жизни, — всхлипнула Джина, безнадежно пытаясь салфеткой оттереть пятно с юбки. — И отличной работы тоже. Вообще никакой работы, потому, что меня не взяли. Сказали, недостает опыта. Какой опыт, если я всю жизнь сидела дома?!
Эндрю вывел ее из ресторана. Пригоршни десятифунтовых купюр едва хватило на то, чтобы расплатиться. Когда они подошли к машине, Джина тряслась как в лихорадке и с трудом держалась на ногах. Она не обращала внимания на взгляды прохожих, и Эндрю понял, что ее горе неподдельно.
— Я не могу вести машину. Пожалуйста, не заставляй меня, — попросила она. — Когда я в последний раз садилась за руль в таком состоянии, то чуть не убила человека.
— Хорошо. Не беспокойся, — быстро согласился Эндрю, молясь о том, чтобы не опоздать на работу. — Я отвезу тебя домой.
— Мне так стыдно…
— Черт возьми, — произнес мужчина, разгружающий фургон. — Да что с ней такое?
— Лезь в машину, — приказал Эндрю, чувствуя раздражение и жалость.
Его вновь придавило бремя ответственности. Признав, что виноват во всей этой неразберихе, Эндрю задумался: почему он должен быть единственным, кто не в силах уладить отношения с женой, тогда как другим мужчинам удается ускользнуть безнаказанно?
— Черт возьми, — не сдержалась Катерина, когда, открыв дверь, увидела лицо Джины.
— Прошу прощения. — Эндрю извиняющимся жестом указал в сторону звонка. — Джина не могла найти ключ.
Катерина с интересом рассматривала его. Джина в слезах — в этом нет ничего нового, хотя сейчас она выглядела особенно ужасно. Но насколько Катерина знала, миссис Лоренс ушла поутру в приподнятом настроении. Судя по внешнему виду Джины, можно было предположить, что она не получила работу.
— Ничего страшного, — ответила Катерина, гадая, кто этот мужчина — владелец магазина? — Но я заинтригована. Кто вы такой?
Ситуация была неловкая, на мгновение оба позабыли о Джине. Догадавшись, кто эта девушка, Эндрю ответил ей спокойным взглядом. Катерина была одета в вылинявший светло-желтый свитер и белые лосины до колен, прямые каштановые волосы спускались до плеч. Большие светло-карие глаза, ослепительно белые зубы, в правой руке — карандаш, в левой — сандвич с мармеладом.
— Я Эндрю Лоренс, — сказал он, не сомневаясь, что на ее лице отразится отвращение. Антипатия Иззи во время их краткой встречи на минувшей неделе была очевидна.
Катерина, впрочем, широко улыбнулась и понимающе взглянула на него, отчего Эндрю немедленно понял: она на его стороне. Облегчение было потрясающее.
— Конечно, это вы. — Она отступила в сторону, позволяя ввести Джину в гостиную. Эндрю не мог оторвать взгляд от ее изящных бедер и длинных ног. — Пожалуй, я вас покину…
На ковре в гостиной лежали книги. Катерина мгновенно собрала их и остановилась на пороге. Наблюдая, как Эндрю усаживает жену в кресло, она невозмутимо спросила:
— Вы знаете, кто я?
Он выпрямился, поправил галстук и бросил ключи от машины на кофейный столик. Возможно, в ресторане он почти не принимал участия в разговоре, но, по крайней мере, внимательно слушал.
— Ты умница, которая моет посуду в этом доме.
— В яблочко. — Катерина засмеялась. — Занятно, что вы угадали.
* * *
Поначалу Эндрю собирался отвезти Джину домой и немедленно уехать, но в итоге позвонил в офис и сказал, что берет отгул до завтра. Наверняка это дало пищу для сплетен. Потратив полчаса на неискренние попытки утешить рыдающую жену, Эндрю с облегчением услышал шаги на лестнице. Забрав у Джины чашку и пообещав принести еще чаю, он выскочил из комнаты и столкнулся с Катериной. Она была одета в джинсовую куртку и тащила объемную сумку, набитую книгами.
— Как дела?
Эндрю поморщился:
— Так же. Послушай, мне, в самом деле, пора. Я хотел поговорить с тобой… насчет Джины. Куда ты собираешься? Может, тебя подвезти?
Катерина вновь устремила на него загадочный взгляд:
— Боюсь, не получится.
— Прошу прощения…
— Не то чтобы я не оценила ваше предложение… — Она медленно расплылась в улыбке. Эндрю казался таким испуганным… как трогательно! Катерина придвинулась к нему и произнесла театральным шепотом: — Но ведь вы без машины.
— О, черт… — Эндрю испытал облегчение, поскольку девушка отказала по объективной причине. Стараясь не вспоминать о непомерно дорогом обеде в ресторане, он предложил: — Я вызову такси.
Катерина улыбнулась и взвалила тяжелую сумку на плечо.
— Может быть, прогуляемся до метро? Поговорим по пути.
«Я в Музее Виктории и Альберта, и со мной происходит странное», — размышляла Катерина час спустя. Она не понимала, как и почему это произошло. И не могла остановить ход событий или повлиять на него.
Девушка не знала, что они делают в музее — просто слишком много нужно было сказать и слишком мало времени, так что, в конце концов, Эндрю предложил выпить по пути кофе. Но «по пути» почему-то оказалось в Музее Виктории и Альберта. Теперь, когда они сидели в ресторане на первом этаже, окруженные толстыми шумливыми американцами и миниатюрными болтливыми японскими туристами, Катерина осознавала мимолетность ситуации, которую не совсем понимала.
