Деметра протянула руки. Перчатки она уже успела сняты и Артемида испытала настоящее потрясение, увидев ее стареющую кожу. В руках Деметра держала сухие, изломанные остатки какого-то вьющегося растения.
— Ломонос, — узнала цветок Артемида.
— Я не смогла уберечь его от гибели.
— А ведь это моя работа! Я выращиваю все живое. И если я уже неспособна и на это…
— Может быть, наш сосед налил на него какой-то препарат для уничтожения сорняков? Ведь он, мягко говоря, нас недолюбливает.
— Мои волосы седеют, — пробормотала Деметра.
— Пойдем в дом, — предложила Артемида. — Все будет хорошо. Пойдем.
Она взяла у Деметры мертвый ломонос и бросила его на землю, после чего обняла ее за плечи и повела к задней двери дома.
— Я умираю! — всхлипывала Деметра. — Умираю!
К собственному удивлению, Артемида ощутила легкий укол зависти.
15
Нил отыскал дом довольно быстро. Когда Элис только поступила на работу сюда, она рассказывала Нилу все — скрытной она стала лишь через несколько дней. Когда Нил свернул на нужную улицу, ему даже незачем был смотреть на номера зданий: он сразу понял, какой именно дом ему нужен. Элис говорила, что дом ужасно запущен, но в действительности все оказалось намного хуже. Дом буквально заваливался: Нил понимал, что без срочного ремонта он не простоит и нескольких лет. Его поразило то, до какого состояния можно довести такое замечательное здание. Несколько недель назад его уже посещало подобное чувство: тогда он увидел современную фотографию Бриджит Бардо.
Возмущенный открывшимся ему зрелищем, он решительным шагом подошел к потрескавшимся неровным ступенькам, взошел на них, поднял тяжелый блестящий дверной молоток — несомненно, здесь чувствовалась рука Элис — и постучал. Резкий громкий стук эхом разнесся по всему дому. Молодого человека даже немного удивило то, что от столь мощных ударов косяк двери не отошел и не треснул.
Через несколько секунд он услышал за дверью звук приближающихся шагов. Дверь приоткрылась. Нил хотел представиться, возможно, даже предложить свои услуги в качестве инженера по ремонту, но связь между его мозгом и языком, казалось, была перерезана одним взмахом ножа. На пороге перед ним стояла самая красивая женщина, которую ему когда-либо доводилось видеть, — мало того, он даже не мог вообразить, что такая красота может существовать в природе.
Много лет назад он вернулся домой из школы весь в слезах: Марисса Маккендрик отказалась поцеловать его, заявив — Нил запомнил эти слова дословно и впоследствии не раз мысленно повторял их, — что она не притронулась бы к такому уродливому, прыщавому, костлявому недоноску, как он, даже если бы от этого зависело выживание человеческого рода. Тогда мать обняла его — должно быть, он был в полном отчаянии, раз позволил ей это сделать, — и сказала, что мисс Маккендрик всего лишь высокомерная корова, как и ее родители, и что никто не идеален, а Марисса наверняка втайне ненавидит свои ноги, уши или бедра. Затем мать добавила, что однажды, когда годы возьмут свое и муж Мариссы бросит ее ради какой-нибудь более симпатичной молодки, она наконец поймет, что красота — это всего лишь внешняя оболочка, и раскается, что говорила с ним в подобном тоне. Тогда слова матери послужили для Нила слабым утешением, более того, он даже подозревал, что она ошибается или лжет, но сейчас перед ним стояло живое доказательство ее правоты. Эта женщина была само совершенство, она просто никак не могла ненавидеть какую-либо часть своего тела. Но что ни говори, ее неземная красота была лишь внешней.
— Пошел вон, — спокойно заявил прекрасный призрак.
— Я… — пробормотал Нил. — Добрый день… Я… А Элис… Я…
— Элис? — проговорила богиня со все тем же каменным выражением на лице.
— Я друг Элис, — кое-как выдавил из себя Нил, — вашей уборщицы.
Женщина оценивающе оглядела его, как будто пыталась рассчитать его точный вес.
— В каком смысле друг? — спросила она.
— Близкий друг, — заявил Нил. — Она моя лучшая подруга.
— Ты в нее влюблен?
— Что-что?
— Ты в нее влюблен?
В этой женщине было что-то такое, что заставило Нила дать ответ, который он никогда бы не дал в других обстоятельствах — даже самому себе.
— Дн, — произнес он.
Казалось, этим словом он наложил какое-то заклинание.
Подобно тому, как тучи расходятся после бури, открывая благословенный лик солнца, лицо богини озарилось улыбкой, в которой воплотились и слились все улыбки на земле. В ответе лицо Нила искривилось подобострастной усмешкой, от которой, как ему было известно, он становился похож на бессловесного идиота — но поделать с этим он ничего не мог. Однако красавица, ничуть не смущенная его возможным слабоумием, царственным жестом широко распахнула перед ним дверь:
— Входи! Я Афродита. Я очень рада познакомиться с тобой. Друг моей дорогой Элис — мой друг.
Нил переступил порог дома. Он попытался представить Элис и Афродиту подругами, но безуспешно. Приходилось признать, что Афродита была более красива, но зато в Элис чувствовалась прекрасная душа.
Пока они шли по прихожей, Афродита драматическим шепотом сообщила ему:
— Обычно мы не впускаем в дом незнакомцев, так как ценим свою конфиденциальность. Но тебя ведь нельзя назвать незнакомцем, правда? Ты нам почти что родственник. Я сейчас же найду Элис — вероятно, она где-то болтает с Аполлоном.
Нил следом за Афродитой пошел вверх по лестнице, стараясь при этом не смотреть на ее ягодицы, которые подпрыгивали перед ним, как два сваренных вкрутую яйца, танцующих танго. У него промелькнула мысль, что идея нанести этот импровизированный визит была не так уж хороша, как ему казалось.
До той минуты, как он очутился здесь, ход его мыслей выглядел абсолютно логичным. Было очевидно, что с Элис что-то произошло. Что бы Нил ни пытался делать — работать, смотреть телевизор, читать, спать, говорить с кем-то кроме Элис или с самой Элис, — он постоянно сбивался на раздумья о том, что же случилось с девушкой. Все началось после того, как она стала работать в этом доме. Нил не имел ни малейшего понятия, в чем здесь причина, но какая-то причина, безусловно, существовала, и он должен был выяснить ее. И пока он следовал за прекрасными ягодицами Афродиты вверх по лестнице, эти вопросы продолжали его одолевать.
— Ты знаешь, — проговорила Афродита, встряхнув своими шелковистыми волосами и через плечо бросив на него соблазнительный взгляд, — мне кажется, что они сейчас в спальне Аполлона. Я уверена, что они не станут возражать против нашего прихода.
— Нет, — ответил Нил, — то есть да. Давайте зайдем к ним.
— Это здесь… — начала Афродита, когда они достигли второго этажа, но тут ее прервал звонок мобильного. — Ой, извини, я должна ответить. Тебе сюда, — указала она на дверь справа от них, а сама тем временем страстно задышала в трубку: — Привет, здоровяк. Я уже мокренькая. Что ты хочешь со мной сделать?
