СКОРО ДЕМБЕЛЬ
Капля сорвалась с потолка и со щелчком размазалась по бетону.
— Еще раз, — сказал человек в шинели. Голос у него был сиплый и отдавался эхом в пустоте подвала. Глаза светлые. Черные волосы с проседью. — Называете свои фамилия-имя, полных лет. Город и где работали. Все понятно?.. Не слышу.
«Так точно», нестройно прогудел строй. Сейчас прикажет повторить, подумал Матвей. Наш военрук всегда приказывал. Добивался единого слитного рыка. С-сука. Придешь со смены, а он: ну, еще раз. Потом спрашивал: что, мало каши ели?
Вместо этого человек в шинели сказал:
— Начнем с тебя.
Худой паренек в серой майке и синих спецовочных штанах. От холода он сутулился и казался гораздо ниже своих метра семидесяти.
— Крашенич Гнат, — сказал паренек. — Город Визима. Бывший старший токарь на хтонической фабрике.
— Старший токарь? — человек в шинели заглянул в бумаги. Посмотрел на паренька. — У тебя же бронь?
Гнат пожал плечами. Лицо у него было детское, а руки — потемневшие, перевитые жилами. Взрослые. Ладони крупные, как лопаты.
— Я доброволец, — сказал Гнат. Лицо вдруг стало суровым. Недолго, на краткое мгновение — но этого было достаточно. Человек в шинели кивнул. Что-то записал в своих бумагах.
— Хорошо. Полных лет?
— Семнадцать.
Человек моргнул.
Проняло, понял Матвей. Даже его проняло... Строй загудел. Семнадцать было много. Да что там, много! До черта и больше.
— Разговорчики! — сказал человек. — Следующий.
— Борьянович Ингвар. Вышеград. Четырнадцать лет.
— Стасюк Гедимин. Лятницы. Четырнадцать лет.
— Кривин Матвей. Вышеград, — сказал Матвей. — Хтонический завод имени князя Гроднецкого. Логистик третьего уровня.
Понимающий гул «ооо!».
Человек в шинели смотрел на него очень внимательно. Еще бы. Специалистами такого уровня не разбрасываются. Железная бронь. Мозг дракона — вещь тонкая, здесь нужно работать на кончиках пальцев... Я и работал, подумал Матвей.
— Тоже доброволец? — спросил человек.
— Нет, — Матвею больше всего в жизни хотелось ответить «да». Но — нельзя. А если человек в шинели проверит информацию? Опять вернуться на эту каторгу? Да пошли вы со своим... имени Гроднецкого...
— Нет. Профнепригодность.
Человек в шинели сделал пометку в бумагах.
— Понятно. Следую... Нет, стоп. Отставить. Сколько лет?
«А вот теперь будет весело».
— Полных? Двадцать четыре.
— Сколько?!
«Вот это и значит: удивление». Строй загудел, как растревоженный улей. Человеку в шинели, несмотря на седину, исполнилось от силы лет двадцать.
* * *
Половина огромного класса была пуста. Другую занимали железные койки, расставленные как попало, безо всякого порядка. Матрасы и подушки без наволочек — выцветшие, рваные, со следами мокрых пятен — свалены в угол рядом с кроватями. Получилась гора до самого потолка. Матрасунгма.
На синей стене кто-то оставил надпись мелом:
Срок жизни дракона МД-113 в наступлении составляет 5 минут
Один из матрасов зашевелился, отвалился в сторону. Вот это номер, подумал Матвей. Вот это, блин, магия.
Из матрасной горы, как оленевод из яранги, вылез парнишка в трусах и серой майке. Сел на край горы.
— Привет аборигенам, — сказали в толпе.
— Наконец-то, — сказал абориген. Был он бледный и заросший. Единственный выживший на матрасном острове. — Наконец-то, ребята. Я уж думал, дуба дам. Дайте пожевать что-нибудь, а? Какой день с голодухи загинаюсь...
— Сейчас найдем, братан, — отозвался крепыш в серой кепке. Остальные одобрительно загудели. Первый шок прошел. — Пацаны, скинулись, кого жаба не давит, на пропитание местному. Эй, братан, ты какой срок мотаешь?
— Пятый, — сказал абориген, жадными глазами наблюдая, как появляется из сумок, рюкзаков, свертков, узлов различная небогатая снедь. Даже сигареты нашлись.
— Какой-какой? — крепыш не поверил.
