Вскоре Эллиот с болью обнаружил, что кузен бесчестно злоупотреблял доверием его отца, с преступным легкомыслием растрачивая средства на собственные нужды и даже бессовестно запуская руку в фамильную сокровищницу. Очевидно, на преступления провоцировала уверенность в полной безнаказанности: Джонатан не мог обнаружить пропажу. Дошли до виконта и слухи о недостойной джентльмена распущенности: то и дело увольняли горничных, по воле господина оказавшихся в интересном положении, да и несколько крестьянских девушек пали жертвой хозяйской похоти.
На поверку Кон оказался совсем не тем человеком, каким его всегда считал кузен и друг. Чувство чести оказалось ему чуждо. Он не жалел слабых и зависимых, то и дело нарушая кодекс истинного джентльмена. И вовсе нельзя было считать оправданием то суровое жизненное обстоятельство, что еще в младенчестве он был несправедливо лишен титула и наследства.
Подлая сущность того, кому с детства привык доверять, стала для Эллиота мучительным, крайне болезненным открытием.
Сам Кон не признавал краж и недостойных поступков, хотя и не трудился их отрицать. А когда виконт пытался поговорить по душам, злобно смеялся.
— Можешь отправляться к дьяволу. — Таким был единственный ответ.
Последний год прошел в лютой и горькой вражде. Во всяком случае, горькой она казалась Эллиоту. О мыслях Кона судить не приходилось.
Новый опекун немедленно взял в свои руки и заботу о Джонатане, и управление поместьями немощного графа. Для этого пришлось проводить в Уоррен-Холле почти столько же времени, сколько и в родном Финчли-Парке. На себя сил почти не оставалось.
Кон умудрился сделать последний год нестерпимым. Чинил бывшему другу всевозможные препятствия и всячески настраивал брата против опекуна. Сделать это было совсем нетрудно: бедный мальчик даже не осознавал, что поступает против воли виконта.
После смерти Джонатана Эллиот решил — возможно, наивно, — что худшее осталось позади. Пусть новый граф Мертон еще ребенок, совсем не готовый к исполнению свалившихся на его голову обязанностей, но зато Константин Хакстебл не имеет над ним никакой власти.
Виконт приказал Кону освободить Уоррен-Холл от своего присутствия до приезда нового хозяина.
Но тот и не подумал подчиниться: остался и встретил Стивена и его сестер во всеоружии очарования.
Приличия требовали освободить территорию прежде, чем на ней появится новый владелец, пусть даже и приходившийся дальним родственником. Но, как известно, Кон Хакстебл не считал нужным руководствоваться приличиями.
Эллиот отошел от миссис Дью и решительным шагом направился в противоположный угол гостиной.
— Да, действительно, дом великолепен, — услышал он голос кузена, очевидно, отвечавшего на восхищенную реплику одной из дам. — Получив наследство, мой дражайший батюшка решил снести древний замок, больше напоминавший неприступную крепость, а на его месте построить вот это воплощение богатства и вкуса. Ну а потом дом наполнился множеством прекрасных вещей, привезенных из дальних стран.
— О, как бы хотелось взглянуть на старинный замок! — со вздохом сожаления призналась Кэтрин Хакстебл.
— Да, снести его было настоящим преступлением, — согласился Константин. — Хотя, думаю, длинные холодные коридоры и темные, с узкими окнами-бойницами, комнаты вряд ли можно было назвать уютными. Прибавьте к этому полное отсутствие удобств…
— Если бы решать довелось мне, — подал голос молодой Мертон, — то я оставил бы старый замок, а рядом построил новый современный дом. История, конечно, важна и требует сохранения, но, признаюсь, комфорт современной жизни милее.
— А! — воскликнул Кон в тот самый момент, когда Эллиот собирался увлечь его к окну и поговорить наедине. — Вот наконец и поднос с чаем. Поставьте его на обычное место, миссис Форсайт. Может быть, мисс Хакстебл соблаговолит наполнить чашки?
Он тут же покаянно улыбнулся и поклонился Маргарет.
— Прошу прощения, кузина. Старшая сестра молодого Мертона, разумеется, уже почувствовала себя хозяйкой этого дома и вовсе не нуждается в моих советах.
Маргарет слегка склонила голову и присела к подносу. Миссис Дью устроилась рядом, чтобы передать чашки, блюдца и корзиночку с печеньем и бисквитами.
Поняв замысел друга, Джордж пригласил Мертона и младшую из сестер к камину, чтобы погреть руки возле приветливого огня.
Эллиот направился к окну, почти силой заставив Константина пойти следом. Теперь, когда их никто не слышал, можно было не стесняться в выражениях.
— Твоя комедия решительно безвкусна, — тихо произнес он.
— Считаешь безвкусным отказ от собственных планов ради того, чтобы встретить кузена и кузин и помочь им почувствовать себя дома? — притворно удивился Кон. — Напротив, подобное поведение — проявление самого изысканного вкуса. Остается лишь поблагодарить меня за самоотверженность и преданность интересам семьи.
— Ну вот, ты их встретил и поприветствовал, так что теперь можешь уезжать.
— Прямо сейчас? — Мистер Хакстебл недоуменно воздел брови. — Поступить столь бестактно? Честно говоря, странно слышать такое от тебя, блюстителя нравов. Знаешь, еще немного, и превратишься в старую сухую палку. Не боишься?
— Не собираюсь вступать с тобой в полемику, — отрезал Эллиот. — Хочу, чтобы ты немедленно исчез.
— Прошу прощения. — Кон взглянул озадаченно и в то же время насмешливо. — Но разве твои желания управляют Уоррен-Холлом? Разве не желания моего кузена Мертона?
— Граф — всего лишь мальчик, — процедил сквозь зубы виконт, — и легко поддается впечатлениям. Я же — его официальный опекун и защитник. Ты терроризировал одного ребенка, и я оказался бессилен что-либо изменить, поскольку он доводился тебе братом и находился под твоим безраздельным влиянием. Но на сей раз ничего подобного не случится.
— Терроризировал. — На мгновение глаза Кона утратили насмешливое выражение и зажглись иным, горьким светом. — Я терроризировал Джона? — Но он тут же пришел в себя. — Ах да, конечно. Это было так легко! Он же ничего не понимал! Ну а если и понимал, то не настолько, чтобы защититься от моего тлетворного влияния. А вот и миссис Дью! Как кстати! Я умираю от жажды, а вы несете мне чай!
Очаровательная улыбка вновь вернулась и осветила смуглое лицо.
Ванесса несла две чашки. Эллиот взял одну и в знак благодарности склонил голову.
— Миссис Дью, — продолжал ворковать Константин, — почему же рядом с вами нет мистера Дью?
— Я вдова, — просто ответила Ванесса. — Мой супруг умер полтора года назад.
— О, — вздохнул Кон. — Но вы так молоды. Мне очень жаль. Тяжело терять тех, кого любишь.
— Да, это действительно тяжело, — согласилась она. — Тяжело даже сейчас. Поэтому я и приехала сюда, чтобы жить вместе со Стивеном и сестрами. А где будете жить вы, мистер Хакстебл? Здесь?
