— В чем дело?
— Я хотела бы поговорить с преемником отца Анисе.
— Не знаю, сможет ли отец Клеман принять вас…
— Скажите ему, что это по делу крайней важности.
— Хорошо! Входите… Следуйте за мной.
Они прошли в гостиную дома священника.
— Это к вам, святой отец, мадам де Вомор говорит, что дело очень важное.
Отец Клеман отложил газету и поспешил навстречу своей прихожанке. Он протянул ей руку. Луиза сразу же исчезла.
— Добрый день, мадам. Чем я могу вам помочь?
— Меня зовут Элизабет де Вомор. Я позволила себе побеспокоить вас, но вы наверняка знаете, что отец Анисе был духовником рыцарей виноделия, а я их председательница.
— Да, мне это известно.
— Время «зеленого урожая» стремительно приближается, и я пришла узнать, не согласитесь ли вы продолжить традицию и почтить нас своим присутствием в следующую пятницу на нашем подготовительном собрании.
— Время «зеленого урожая»?
— Ах, я вижу, что вы не местный, святой отец. Будучи Великой Лозой содружества, я должна вам кое-что рассказать.
Отец Клеман не успел и слова вымолвить, как мадам де Вомор пустилась в пространные объяснения с напором сверхскоростного поезда Париж — Бордо. Священник любезным жестом пригласил ее сесть.
— В действительности, виноградный куст — это своего рода лиана. Он растет произвольно, и, чтобы добиться хорошего результата, человек должен укрощать его. Поймите, на протяжении всего года виноградарь следит за своим сокровищем, заботится о нем…
— Это ясно.
— Святой отец, я открою вам один секрет… У всех сборщиков винограда, виноградарей, смотрителей винного склада есть один властелин — виноградник. Ради его блага они готовы на все… И доходят даже до того, что заставляют его плакать.
— Я этого не знал.
— С наступлением весны растительный сок начинает свое движение. На рубцах, оставшихся от секатора, выступают слезы. Возобновляется цикл, заканчивается зимний период покоя. Появляются первые почки. Через несколько недель начинается цветение, затем цветы, отдав свой сок, оплодотворяются.
Клеман с интересом слушал пылкую защитницу виноградарства. Элизабет вдруг поняла, что она говорила о природе, не упомянув Бога.
— Господь превосходно управляет природой, не так ли, святой отец? Так на чем я остановилась?
— Вы говорили о плодородии.
— Ах да, оплодотворенный цветок превращается в плод. У нас называют это образованием завязи. Эдмон, мой муж, имел обыкновение повторять: «Образование завязей — радость виноградарей». И тогда появляется остов будущей грозди. Крохотные зеленые шарики увеличиваются, впитывая солнце, и становятся мало-помалу виноградинами. Это в какой-то мере первое чудо виноградника. С началом созревания виноград окрашивается, зеленые лозы становятся коричневыми. Это главный момент во всем процессе. Виноградарь должен прислушиваться к природе, чтобы соблюдать хрупкое равновесие между солнцем, плодом и питающей землей.
— Понимаю, это очень интересно.
— Чтобы добиться оптимального содержания сахара в виноградинах, сборщик урожая приносит в жертву некоторые грозди, срезает листья. Точно так же, как прорежают яблоню, чтобы плоды стали прекраснее. У нас делают раннюю обрезку, это и называется «зеленый урожай», чтобы ягоды винограда наполнились ароматом. Кропотливое ограничение количества гроздей на виноградной лозе и сокращение листвы дают нашим винам международное признание. Благодаря таким посланцам наш город известен во всем мире.
Священника восхищало красноречие мадам де Вомор. Она, несомненно, была бы замечательной чтицей во время мессы. Он представил ее за пюпитром, читающей верующим Евангелие от святого Иоанна. Чтобы зазвучать во всю свою силу, это Евангелие, написанное в торжественном стиле, требует именно такого воодушевления и такого пыла. Викарий нарушил воцарившееся молчание:
— Я благодарю вас за столь прекрасное объяснение, но я не являюсь официальным кюре прихода, новый священник пока не назначен. Кроме того, вы должны знать, что отец Анисе еще не предан земле и я целиком занят организацией его похорон. Не кажется ли вам, что это немного преждевременно?
— Да… Да, конечно! Я сожалею. Содружество настолько для меня важно, что я забываю об обычаях. Прошу извинить меня за эту неловкость, я смущена…
— Хочу, однако, сказать вам, что, если назначение того, кто придет мне на смену, задержится, вы можете рассчитывать на меня. Я возьму эту ответственность на себя.
— Спасибо, святой отец… В пятницу вечером рыцари виноделия отдадут последний долг отцу Анисе. Не могли бы вы почтить нас своим присутствием?
— Я приду.
Элизабет де Вомор встала в смущении, осознав несвоевременность своего шага.
— Спасибо за ваше понимание. Не буду мешать вам. Я снова приду к вам, когда все уляжется.
Кюш вошел в свой кабинет в туристическом филиале. Надя Маджер приводила в порядок документы.
— Ну как, Старски, допросы что-нибудь дали?
— Блашар подтвердил спор между мэршей и кюре. Похоже, они частенько препирались.
— Ну как тут не вспомнить «Дона Камилло»![13]
— А мадам Барбоза видела какого-то типа, бродившего в тот вечер возле их машины техпомощи.
— Интересно, а конкретнее?
— Она заметила довольно высокого мужчину, что-то около метра восьмидесяти пяти, в каскетке… Все достаточно неопределенно… К тому же эта премилая компания любит слегка преувеличивать.
— Ладно. Возможно, хозяин гаража внесет ясность… Что еще?
— Это все. А у тебя, босс?
— Мадам де Вомор подтвердила, что у Анисе был молитвенник, когда он уходил от нее. На обратном пути я проверил, никакого следа книги.
— Если молитвенника не нашли, значит, его взял убийца.
— Возможно, но зачем? Единственно, в чем я теперь уверен, так это в том, что дело не в ошибке: хотели убить именно священника. И пожалуй, даже два раза, а не один!
— Вот ускорим темп, и тогда все узнаем.
— Я посетил погреб, где они все собирались.
— И что?
— В глубине имеются следы, которые ведут в галерею, но Вомор уверяет, что там никто никогда не ходит. Аптекарь сказал нам, что он поставил бочки на место, она это подтверждает.
— Тогда никаких проблем!
— Напротив, в том-то и проблема: есть два типа следов. Отправь группу, пусть снимут отпечатки.
— О'кей.
