Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
какое-то там поганое достоинство личности. Он расстегнул и спустил брюки и трусы. Показал.
– Да, кислое дело, – сказал Давид.
Парни вздохнули. Восьмилетний Мельхиседек оттянул себе резинку на штанах и проверил, все ли у него там на месте. Кирилл улыбнулся: ведь правда смешно!
– А можно пальцáми! – вдруг хихикнула какая-то девчонка.
Саул обернулся и звонко хлопнул ее по роже.
– Не наглей, манда! – прикрикнул он. – Человек правду сказал, а ты наглеешь!
Девчонка не обиделась, вот что интересно. Сплюнула, высморкалась, подошла поближе и стала рассматривать Кирилла. У нее были маленькие серые глаза и чуть искривленный нос. Наверное, когда-то ей врезали как следует.
Кирилл понял, что он теперь «человек». Стало легче.
– У меня книжки все поотбирали – сказал он. – Верите, ребята, я последний раз книжку читал года четыре назад. Изголодался, правда. У вас есть? Здесь вообще, типа, библиотека есть?
– Нету, – Саул помотал головой. – Бумажная книга – это старо. Несовременно. Все в интернете, все в Сети. Книжки народ на растопку пустил. А потом интернет вырубили. Два года как. Так что с книжками тю-тю.
Давид оглядел ребят. Наверное, он был тут за старшего.
– Куда ж тебя поселить? – вслух задумался он.
– Ко мне! – сказала та самая девчонка и протянула Кириллу руку. – Будем знакомы. Гаря! Полное имя Агарь!
* * *
Недели через две Кирилл примерно понял, как живут в Капитанской. Есть Центр, где управа. Управцам доставляют городскую еду и выпивку. Есть Лесная часть, Луговая часть и Береговая часть. Там огороды, козы, овцы. Магазина нет, больницы нет. Доктор есть, старик. Учителей нет. Люди разбегаются. Иногда возвращаются, говорят, что в уезде еще хуже. Две трети домов – брошенные. Остатние люди помаленьку таскают оттуда вещи; вскрывают полы и потолки, иногда находят что-то нужное. Штуку ситца, например. Овчину. Или старинные монеты. Есть базар, там меняют еду на еду. Например, козленка на полтора пуда репы. Мясо заворачивают в фольгу – на бывшей футлярной фабрике остались немереные рулоны. Хлеба нет. Когда-то возили, теперь перестали. Едят картошку, репу, свеклу, кабачки. Ну и козлятину-баранину. Живут, в общем. Но почему-то не рожают. Самый младший в поселке – мальчик Мельхиседек, ему восемь, он еще при анерешках родился. Анерешки и энчевешки – так называли в Капитанской старую и нынешнюю власть: «Антинародный Режим» и «Новая-Честная». Говорили о них, как о насекомых – вредных, мелких, но неодолимых. Вроде клещей или ос: презирали, но побаивались. Так вот, энчевешки раздают какие-то особые конфеты, и все в порядке – у девок ничего не зацепится, да и парням как-то неохота.
Гаря жила в Береговой части, сто шагов до воды. Большая изба – комната, печь, два топчана. В соседней комнате – козы. Один раз Кирилл – как бы мимоходом – спросил, где ее папа с мамой. «Видать, там же, где твои», – бросила она через плечо. Они косили траву для коз на Вонючке.
«Вонючка плохое место, – объясняла Гаря. – Там закопали всех из старой управы и начальство с фабрики, и вообще всех центровых. Вместе с семьями. Чтоб потом не отомстили. Человек пятьсот, почти половина поселка. Там была такая лощинка. Туда их сложили. Остальным велели возить землю тачками. Но все равно слой был тонкий, не больше метра. Воняло сильно. Два года прямо бэ! Потом полегче. Зато трава хорошо растет. Народ стесняется ходить. А мне что делать? Мою деляну отжали».
Накосили, устали, попили кипятку с сушеными яблоками, брякнулись спать по своим лежанкам. Вдруг Гаря попросила:
– А расскажи про Москву.
Кирилл заговорил как будто первый раз за эти годы. Лег на спину, заложил руки за затылок, подивился, что ему сено больше не колет шею – а ведь как он мучился первые дни! Скотина человек! Ко всему привыкает! – и, глядя в черный потолок, стал подробно и красиво описывать их прошлое житье. Квартира в тихом зеленом переулке. Дача в старом лесу. Кошки и собаки. Садовник и горничная, повар и уборщица. Вилла в Испании. Домик в Италии. Про Италию рассказывал долго и любовно. Флоренция, Венеция и особенно Рим. Площадь Навона с мраморными фонтанами, купол Святого Петра… Но Москва лучше всех, нигде в мире нет такой мощной красоты центральных улиц, таких ресторанов, бульваров, старины и модерна, такого выхода из Большого театра, когда дух занимается от простора, красоты и роскоши, да, да, от роскоши, не надо стесняться этого слова! Вот даже Чехов говорил: «роскошная женщина». Ты хоть про Чехова слышала? Читала?
– Нет, – сказала Гаря и вдруг спросила: – А я роскошная?
– Нет, – ответил Кирилл.
– Потому что нос сломанный?
– Нет, что ты! – тихо засмеялся он. – По Чехову, роскошная женщина – это блондинка, и такая полная. А ты худенькая. И темненькая.
– Тогда подвинься, – сказала Гаря. – А то я замерзла.
Она легла рядом, Кирилл почувствовал выпирающую кость на ее бедре и вздохнул:
– У нас яхта была. На водохранилище под Москвой. Не такая большая. У настоящих богачей бывают яхты, страшное дело, как военно-морской корабль. А зато наша очень красивая. Изящная. Удобная.
– Золотая? – спросила Гаря.
Кирилл хотел было объяснить, что золотых яхт не бывает, но кивнул в темноте.
– Прям из чистого золота? – уточнила Гаря.
– Пускай так, – и негромко усмехнулся, приподнялся на локте и погладил ее по голове.
– Я в будку сходила и к воде сбегала, – сказала она.
Поймала его руку, поцеловала и облизала его пальцы.
«Ну, хорошо, – подумал Кирилл. – Пускай хоть ей хорошо».
Через пару дней Гаря привела ребят, чтобы Кирилл еще рассказал про московскую жизнь.
А потом ночью Саул с Давидом стукнули в окно. Они привезли две тачки. На одной автоматы, на другой – какая-то городская снедь: конфеты и белый хлеб в узких батонах.
– А? – спросил Кирилл.
– Мы управских перестреляли, – сказали ребята. – Ночью налетели на дежурку, они там все в дупель.
– Много? – спросила Гаря.
– С полсотни. Если считать с бабами.
– Они там с бабами были?
– Не. Мы потом по домам прошлись. Там, кстати, много барахла.
– Закопали? – Гаря не отставала.
– Побросали во дворах. Кому охота, пускай сами.
– И что теперь? – растерялся Кирилл.
– Командуй, москвич, – сказал Давид. – Ты у нас теперь главный. В случае чего тебя повесят, а не нас.
– Вместе, вместе с нами! – успокоил Саул.
– А теперь… А теперь… А теперь будем строить яхту! – закричала Гаря.
* * *
Нашли старую лесопилку, набрали досок. Пошарили по Капитанской, отыскали человек десять, которые умеют. За колбасу и конфеты, за хлеб и гороховый концентрат те сколотили им что-то вроде баржи-плоскодонки. Насчет золота обошлись фольгой с бывшей
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
