внимание людей привлекли отчаянные крики. Случайность ли это? Вероятно, нет. Слишком своевременная случайность. Наверняка тот, кто говорил с ней в темноте, прекрасно знал и рассчитал это.
Жан, не теряя времени, расшвырял часть веток уже бесполезной, только мешающей маскировки и, ловко выкарабкавшись из ямы, подал Анне руку, помогая вылезти. Второй рукой он сжимал лук Охотника.
– Вот они! Взять живыми, приказ Королевы!
После темноты ямы и той, более глубокой и страшной темноты дневной свет больно резанул по глазам. На секунду Анна зажмурилась и, подняв ресницы, увидела несущиеся на нее силуэты всадников.
– Беги! Беги же! – закричал Жан.
Сам он, сжав губы и, кажется, став старше на несколько лет, наводил лук, готовясь к выстрелу.
И Анна побежала, признавая право на командование вот этого мальчишки.
Послышался короткий свист стрелы, пронзительно заржали кони.
Оглянувшись, девушка увидела, что один из преследователей, вырвавшийся вперед, падает на землю, нелепо закрыв руками лицо. Выстрел Жана оказался не напрасен. Однако остальные члены отряда – Анна даже не понимала, сколько их – может, всего пятеро, а может, целый десяток, – с криками продолжали преследование, стремясь взять беглецов в кольцо.
– Беги! Ты знаешь, куда бежать!
Она бежала, перепрыгивая через ветки, а за спиной слышался топот копыт. Горячее дыхание лошадей едва не обжигало спину.
Оглянувшись, девушка увидела, что все всадники скачут за ней.
– Брать живьем! Хватай ее! – снова крикнул предводитель отряда. Он казался просто огромным, а его лошадь храпела и поднималась на дыбы, словно для того, чтобы усилить чудовищное впечатление.
– Овраг! – крикнул, задыхаясь, Жан. Он теперь бежал параллельно. – Не отставай!
Легкие обжигало огнем, но недалеко, за молодыми деревьями, и вправду находился овраг. Нужно только добежать, чего бы это ни стоило.
Она и сама не знала, как ноги еще повиновались ей. Вместе с Жаном, петляя между деревьев, они преодолели полосу молодой поросли, кубарем скатились в овраг, обдирая кожу о какие-то кусты, и упали в заросли жгучей крапивы. Но это было не главное – главное, что преследователи отстали. Наверху, над ними, возмущенно ржали кони. Слышались оклики.
– Упустите – всех повешу! – кричал предводитель.
– За мной, – прошептал Жан, морщась от боли, и, опираясь на локти, быстро пополз по крапивным зарослям.
Читать об опасных приключениях гораздо приятнее, чем в них участвовать, и Анна в очередной раз убедилась в этом, тем более что в их ползанье не было абсолютно ничего героического. Все, что им требовалось сейчас, – просто выжить и уйти от превосходящего противника.
Когда оба наконец вынырнули из зарослей, кожа, кажется, вся покрылась волдырями, а руки были исколоты и исцарапаны в кровь.
– Сюда, – прошептал Жан, приложив палец к губам, и кивнул на склон оврага.
Анна уже давно потеряла чувство направления и слепо последовала за мальчишкой. Она так устала и измучилась, что ей стало совершенно все равно, поймают их или нет. По склону они взбирались совершенно не по-геройски, на четвереньках. Девушке хотелось отдохнуть, просто лечь на землю и закрыть глаза, но Жан все время тормошил ее, заставлял бежать.
Они пересекли какой-то ручей и через некоторое время оказались в уже знакомом месте ночлега; правда, из-за того что беглецы приблизились к нему с другой стороны, Анна опознала местность в последний момент. Когда из-за деревьев показалась лошадиная морда, девушка едва не закричала, но узнала Агата. Конь посмотрел на нее с непередаваемой укоризной, обнюхал и фыркнул, словно усмехнулся.
«Ну что, героиня, как твои подвиги?» – так и читалось в его насмешливых темных глазах. На миг Анне даже стало слегка стыдно.
– Кажется, ушли. – Жан, весь грязный, с вспухшим от крапивы красным лицом, повалился на траву.
И Анна последовала его примеру.
Оба просто лежали и дышали, а Агат, отвернувшись от них, спокойно лакомился травой.
Сумерки наступали стремительно. Казалось, только что дымчато-розоватое от заката небо еще оставалось светлым, но вот навалилась ночь, будто набросив на лес тяжелое темное покрывало. Сразу стало прохладней, а ощущение тревоги усилилось.
– Нас не найдут? – спросила Анна, сев на землю и подтянув к подбородку колени. И лицо, и руки сильно чесались, приходилось сдерживаться, чтобы не вцепиться ногтями в зудящую кожу.
– Не должны. – Жан встал и принялся оглядываться. – Это хорошее убежище, к тому же Агат предупредит нас. Здесь и переночуем.
– Нет. – Девушка все же осторожно потерла зудящие руки. – Нам нужно быть у подземного хода. Охотник должен вернуться, и это наш единственный шанс попасть в замок.
– Должен? – Жан, наклонившийся, чтобы сорвать какую-то траву, повернулся к ней. – А если он попался? Если это он выдал им, где нас искать?
– Нет, – повторила Анна и покачала головой. – Он бы нас не выдал.
– Ты уверена? По-моему, ему нет до нас особого дела.
– Я уверена, – ответила она так твердо, как только могла.
Жан вздохнул и некоторое время ползал на коленках, что-то собирая.
Анна, вопреки собственной воле, то и дело скребла то щеки, то руки, чувствуя, что зуд от этого становится только сильнее.
– Вот, – сказал Жан наконец, – пойдем к ручью, умоемся. Я нашел кое-какие травы. Должно стать полегче.
Уговаривать девушку не пришлось. Они быстро добрались до ручья, протекавшего неподалеку, – Охотник, конечно, устроил убежище в удобном месте. Здесь Анна с наслаждением умылась ледяной водой и, пользуясь темнотой, даже позволила себе раздеться по пояс, чтобы нормально ополоснуться.
Жан держался в стороне, чуть ниже по течению. Найденная им трава, а может, и ледяная вода из ручья пошли на пользу. По крайней мере, чесалось уже не так отчаянно.
Некоторое время девушка просто посидела на берегу, но налетевшие комары живо прогнали ее с места. Пришлось натянуть рубашку на еще мокрое тело.
– Ты не передумала идти к дубу? – спросил Жан с явной надеждой.
– Нет. – Анна вздохнула.
– Они могли устроить там засаду. Разумнее всего все же переночевать в убежище, – сделал он последнюю попытку.
– Мы будем осторожны. – Девушка шагнула к Жану и попыталась заглянуть в глаза. – Понимаешь, мы не можем прятаться вечно. Я сама видела: этот мир исчезает в сером тумане. Птицы, животные, растения… все это гибнет каждую минуту. Мы должны хотя бы попытаться его спасти. Другого выбора нет.
Жан тяжело вздохнул.
– Хорошо вам. Вы герои, – пробормотал он, отворачиваясь. – О таких рассказывают истории и слагают баллады. А я кто? Я не герой, понимаешь? Я всего боюсь. Я боюсь умирать. И я предал тебя, ты ведь помнишь?
– Помню. – Анна положила руку на его худое плечо, вздрогнувшее под ее ладонью. – Нет героев, которые ничего не боятся. У каждого есть и страх, и слабости. Главное – их преодолеть. И вполне
