давно заключена сделка и мои дела никак не должны влиять на неё. Ты отступишь и останешься без защиты твоей тайны под рукой?
Девушка задумалась. Ей и правда было выгодно оставить между нами все как есть. Но это не значит, что она может начать копать под меня. Очевидно, что в этих отношениях, пока что у меня было больше власти. За мои секреты меня в итоге убьют, а за её — до конца жизни заставят прожить отшельником с меткой позора.
— Хорошо, но обратно сама будешь пробираться. — поставила она условия.
Решу эту проблему, если так будет угодно судьбе.
Кроны вековых деревьев темнели вдали, за каменной стеной. По коже бегали мурашки. Всем жителям академии с самого начала пребывания сообщали о барьере, выставленным полвека назад. Он был настолько мощным, что единственным входом навсегда остались центральные ворота. Ни с какой другой стороны к академии не поступиться и не выйти. Только в чрезвычайных случаях ректор имел право на время опустить барьер. А подобного случая не было со дня основания академии. Но это являлось официальной версией.
Поэтому у каждого уважающего себя магического рода была своя хитрость для преодоления барьера. К подобной уловке пришли родственники Мэрелин ради сохранения её секрета. Никто и не знал, что она найдет в самой академии подходящую травницу, держащую рот на замке, и не придется использовать кулон для ночных побегов за пределы академии. Но как удачно сложилось, что именно этой травнице время от времени нужно было покидать альма-матер. Каждый получал свое.
Ведьма стояла полубоком ко мне и нашептывала заклинание активации в сложенные ладони, где лежал кулон с маленьким Анацеем — вставленным в золотую оправу драгоценным камнем, имеющим отличительный темный окрас.
Мурашки переросли в нервную дрожь. С неба исчезали оттенки розового. Я ощупала низ сумки. Пробирка на месте.
Вдали хлопнула дверь, отчего я дернулась. Своим нервозным поведением вызвала у Мэрелин скептический взгляд.
— Не волнуйся, тебя не поймают. — бросила ей дежурную фразу.
Девушка ничего не ответила. Переложила семейную реликвию из одной руки в другую и подошла ко мне вплотную. Пристальный взгляд проникал в голову, пытаясь отметить хоть каплю сомнения. Я не опустила взгляд.
Мэрелин кивнула и подняла руки, чтобы надеть кулон: — Как только окажешься в городе подкинь его.
От её указаний я не смогла сдержать усмешку. Ничего не меняется.
К сожалению, мне не в первый раз приходится возвращаться в академию самостоятельно.
Замок магического украшения защелкнулся на спине и руки ведьмы взяли мои. Потянули за собой. Самой мне после активации кулона было бы не дойти до барьера. Казалось, будто я иду по дну озера. И ведьме приходилось меня тянуть до самих кустов, расположенных у академических стен. Она остановила меня, когда мы подошли вплотную к ограждению, и зашла мне за спину.
— Пускай Никса* убережет тебя, непутевую. — прошептала она в ухо и толкнула.
Можно было ожидать, что тонкие ветки, усыпанные шипами, расцарапают мне лицо и разорвут тонкое платье, но благодаря ведьмовскому заклинанию я все еще находилась «в воде». Я сделала еще пару шагов, прошла сквозь толстую стену и оказалась в темном лесу.
Дышать стало легче.
*Никса — богиня-покровительница ведьм.
16
Мне легко удалось пройти лес. Кулон сам вел меня сквозь вековые стволы, защищая от любого физического объекта. Ни одна коряга, ни одна острая ветка не смогла дотронуться до меня. Я быстро оказалась в городе. Стянула реликвию с шеи и, когда подкинула её, то она блеснула на фоне темного неба и исчезла. Надеюсь, что кулон успешно вернулся к хозяйке.
Хотелось бы и в городе скрываться с помощью магического артефакта, но предстояло выкручиваться самой. Я накинула капюшон на голову и вышла на главную улицу.
В честь праздника Азимуса в городе устраивали гуляния, поэтому с округи приезжало много людей. На широких улицах даже после заката продолжалась работа. Все спешили украсить город к праздничному гулянию. Можно подумать, что зря я в такое время выбралась за пределы академии, но благодаря людской суматохе легче затеряться и выехать за пределы города.
Справа пара рабочих пыталось повесить герб купеческой семьи. Я свернула с центральной улицы на менее освещенную. Я искала лавку раритетных вещей. Неприметную, невостребованную и вечно меняющую свое местоположение.
По дороге я спугнула кошку. Позади меня свалился какой-то мусор. Мимо пробежала детвора, одетая в поношенные одежды. Они больше похожи были на оборванцев с улицы. У одного из мальчиков сбоку на рубашке был вышит узор синей ниткой, потемневшей от грязи. Я схватила этого мальчика за плечо. Поначалу он напрягся и приготовился к борьбе, но, когда увидел блеск медяка, замер в ожидании.
— Чем могу помочь, лирин? — поднял он вверх лицо. Я отпустила его.
— Знаешь, где лавка Петерса?
— У воды, госпожа. На три улицы вниз. — бросил паренек. Он получил свою плату и стрелой помчался вслед своей компании.
Старик Петерс использовал оборванцев для связи с клиентами. Как говорится, кто знает, тот всегда найдет. Вот и он делал все, чтобы отгородиться от лишнего внимания.
В городе было еще несколько точек, откуда можно было попасть в подполье, но мне удалось обнаружить только Петерса. И меня устраивал наш договор.
До дома, который указал мальчик было не так далеко. Водой обозначался колодец в старой части города. А нижней частью была северной стороной города. Без происшествий я добралась до нужного места. Все-также прячась по темным улочкам.
Звякнул дверной колокольчик и меня окутала пыль и глухая тишина. В помещении было много стеллажей, на которых что только не находилось: и музыкальные шкатулки, и древние клинки, привезенные с восточных стран. На полу стопками стояли книги, а под потолком висели туши животных, тусклые люстры и пыльные гобелены.
Из-за прилавка вынырнул тощий сгорбленный старик в поношенном сюртуке. При каждой встрече хозяин лавки вёл себя так, будто мы встречались впервые. Не знаю, были у него проблемы с запоминанием лиц или он настолько усердно шифровался. Возможно, на его практике были случаи из-за чего он так себя вёл.
— Добрый вечер, лирин. Что вас привело в столь поздний час? — начал распинаться старик.
— Мне нужны часы для любимого дядюшки. Слышала у вас был привоз из самой столицы? — проговорила я давно заученную фразу.
— О, кажется, вы ошиблись… — с сожалением начал продавец.
— Время не ждёт. — перебила я его. Черты добродушного лица заострились, придавая ауру хищника.
— Чем вы готовы заплатить? — посмотрел на меня мужчина, поверх оправы.
— Чем-то очень ценным. — ответила я и
