крыльев.
Жизнь в лагере кипела! Охотники вернулись на крылатых волках и притащили с собой их дикого собрата. Живьём!
Волк был некрупный — вполовину меньше прирученных. Тощий, совсем другого окраса. Не пепельный, а темно-коричневый с чёрным ремнём по спине.
Пасть ему связали, крылья, похоже, и вовсе помяли — так жутко они были вывернуты и стянуты верёвками.
Но сдаваться зверь не собирался. Он прижимал уши, рычал, пытался броситься на врагов. Вот только аркан на горле сразу затягивался, и волк валился на землю полузадушенный.
Прирученные волки не принимали дикаря за товарища. На его страдания они взирали равнодушно и с некоторым испугом. А Ичин, дождавшись, пока зверь окончательно вымотается, крикнул, чтобы поспешили за мной.
Четверо воинов молча связали мне руки и ноги, вынесли из аила на руках. Наверное, так здесь и хоронили. Неужели случалось, что убегали от них покойнички?
Меня уложили на кучу дров. Рядом со мной пристроили меч, который я забрал у воина терия Вердена.
Прежде, чем положить меч в костёр, его «убили» — варварски сломали, воткнув в бревно. Ну, это ладно, этого меча мне было не жалко.
А вот волка я очень жалел. Боялся, что его должны принести в жертву. И когда кровь брызнула на меня сверху, решил, что это его. Обзора-то у меня не было никакого.
Но потом полузадушенного волка выволокли и уложили перед кострищем. И разрезали верёвки, стягивающие пасть и крылья.
Зверь был измучен и тяжело дышал, не в силах подняться на лапы.
Ичин подпалил дрова, на которых я лежал, начал кружиться вокруг меня и волка, постукивая в свой бубен и заунывно подпевая.
Воины столпились вокруг «погребального» костра, нисколько не опасаясь, что волк оклемается и кинется на них.
И тут же выяснилось, чьей кровью меня полили.
Оказывается, над моей головой перерезали горло ягнёнку. Теперь его положили у моих ног, рядом с волком.
Кровью воняло сильно, даже я чуял. Но бедняга-волк даже не смотрел в сторону ягнёнка, так сильно ему досталось.
Дрова разгорались, и я забеспокоился. Чего ждут барсы? Чтобы я подкоптился слегка?
Но действий ждали не от меня.
Ичин кивнул одному из воинов, и тот подошёл к волку, взял его за морду и начал говорить с ним:
— Смотри, брат! Это пришёл в наш отряд новый воин из рода барса. Он должен взять себе крылатого волка. Лети же, бура! Пусть на тебе летают духи так, как воин будет летать на своём волке!
Волк глухо зарычал и попытался встать, но не сумел.
— Лети! — повторил воин. — Возьми наш дар! Пускай духи на тебе будут ездить добрые! Пусть добро охраняет нового барса!
Я понял, что убивать волка не собираются, наоборот, ягнёнок предназначался ему.
Крылатый волк был гипотетическим «конём» для духов. Платой за то, что, став барсом, я возьму себе ездовое животное.
Но что если волк просто не сможет взлететь? Вытащат меня тогда из этого костра или нет? Или — типа не получилось?
Я поёрзал, примериваясь, чтобы половчее скатиться с поленницы.
Ичин поджёг дрова с самого краю, но они были сухие, смолистые. Я уже ощущал, как в щёку дышит жаром, да и снизу пошло тепло.
Это что, я тут, изжариться должен? Или они моё терпение проверяют?
Огонь разгорался всё сильнее, когда волк наконец поднялся, шатаясь.
— Он не взлетит! — выкрикнул тут же один из воинов.
— Смотри, кровь!
— Кровь! Кровь! — закричали уже многие голоса.
Я подался вперёд и сел, чтобы видеть уже, что происходит.
Мы встретились с волком глазами. Он смотрел затравленно и мутно. А на земле под ним растекалась лужа крови!
Его ударили мечом исподтишка. Кто-то из воинов рода барса очень не хотел, чтобы в их отряд влился какой-то странный тип с непонятно чьею душой!
Глава 13
Бура
Нарушение обряда задело за живое не только меня. Один из воинов, вдруг обернувшись к другому, резко толкнул его в грудь. Двое молодых и «безлошадных» — в ответ — выхватили мечи.
Мне непонятно было, чего там заискрило у барсов, но назревала драка.
Только Ичин продолжал кружиться вокруг поленницы, словно бы потеряв разум в своей шаманской пляске. Похоже, ему и дела не было до этого бардака!
Я подобрался — мешали связанные руки и ноги — и вскочил, наплевав на дикарский обряд. В «горелки» я бы ещё мог поиграть немного, костёр пока не разошёлся как следует. Но если эти дебилы сейчас подерутся, они просто затопчут ни в чём не повинного зверя!
Не успел я подумать, как буду развязываться — один из воинов, побагровев лицом и шеей до самых ключиц, с рёвом кинулся на меня, выставив вперёд свой короткий меч. Он держал его так, будто хотел не рубануть меня им, а ткнуть.
Я уклонился, дёргая руками и пытаясь сбросить верёвки. Потом уклонился ещё раз, но не удержал равновесие — упал. Ноги-то тоже были связаны.
Приятель — юный барс, с которым мы вместе охотились и ходили в караул — подскочил, полоснул по стягивающим меня верёвкам ножом и сунул мне в руки такой же короткий меч.
Приятель прожил со мной в лагере больше недели, он знал, что я очень приличный по этим местам фехтовальщик.
Промахнувшийся воин — не знал. Пока он видел только, что я его ниже и легче, но зато гораздо быстрее. Гоняясь за мной, он едва не влетел в костёр, и это разозлило его ещё больше.
Воин развернулся, нашаривая меня глазами, размахнулся и побежал на меня с каким-то утробным рёвом.
Ну что ж, драться так драться.
Я с разворота скрестил с ним меч, дав ему навалиться на меня как следует. Потом резко поддался и… рубанул бы его, когда он провалился мимо меня, подставляясь по полной, но… Удержал руку.
Барсы и так оценили удар. Перекрывая камлание Ичина, мой приятель выкликнул что-то, вроде: «Аар»! И несколько мечей сверкнули в воздухе.
Бросив взгляд за спину, я понял, что на моей стороне уже пятеро.
Ещё шесть или семь барсов тоже ощетинились мечами и были готовы поддержать зачинщика. Остальные колебались.
Колебался и я. Делать трупы проще всего. Лучше бы сначала сориентироваться, что будет, если я убью этого дурака?
Воин, кажется, что-то про меня понял. Он хоть и продолжал грозно реветь и вращать бешеными глазами, надвигался теперь медленно. Почуял, собака, угрозу в моей расслабленной позе?
Я ждал. Ждали и остальные. Решили,
