горло сжалось от горьких воспоминаний. Я не знала, как реагировать. Рид, конечно, был прав, но он также был отцом Тары, что делало его последним человеком, которому я могла бы довериться.
Сглотнув, я уставилась в свой теплый кофе.
— Если он когда-нибудь снова появится рядом с тобой, ты дашь мне знать? — В его голосе прозвучали жесткие нотки.
От этой просьбы у меня перехватило дыхание.
— Ты не обязан. Я не…
Его голос дрогнул.
— Не кто?
Пожав плечами, я прочистила горло, глядя в голубое небо.
— Ты не несешь за меня ответственность.
Между нами повисло молчание, когда он наклонился вперед в кресле, упершись локтями в колени. Он почесал щетину на подбородке, обдумывая мои слова. Я постаралась, чтобы они прозвучали безразлично, но он точно знал, что розовый румянец, окрасивший мои щеки и шею, — не от холода.
Рид взглянул на меня, выражение его лица было нечитаемым. Я завидовала его способности так легко это контролировать. Я была открытой книгой, красочным холстом мыслей и желаний. Если бы он смотрел достаточно долго, то узнал бы обо мне все, что хотел.
А также все, чего он не хотел знать.
— Спасибо за новый диск «Oasis». — Я теребила меховую опушку левого ботинка. — Мне нравится.
— Конечно, — сказал он тихо. — Не за что.
— Ты не должен был делать мне подарок на день рождения. Особенно после всего… — Я снова замялась, не желая снова возвращаться к этой теме. На этот раз мне не удастся спрятаться за оправданием в виде лихорадки. — Это было мило. Я ценю это.
— Мило, — повторил он, потирая рукой челюсть.
Он произнес это слово так, словно оно значило ровно противоположное.
И я решила, что играю с огнем каждый раз, когда открываю рот, ловлю его взгляд или таю от тепла его близости. Часть меня просто не могла отстраниться от этого пламени.
Рид сцепил пальцы у подбородка, его зеленые глаза, устремленные на меня, казались еще светлее в свете дня. Несколько тяжелых ударов сердца пронеслись между нами, пока он обдумывал свой ответ.
Я мечтала, что, возможно, он скажет что-то такое, что разожжет это пламя. Ответ, который согреет меня и вселит надежду.
Но он не сказал.
— Я купил его для девушки. — Его челюсть сжалась при этих словах. — Оказалось, что ей не очень нравится их музыка. Я подумал, что тебе понравится больше.
Ой.
Я стиснула зубы, когда мое сердце умерло, а грудь наполнилась пеплом.
Рид отвел взгляд, в его глазах мелькнуло что-то недосказанное. Затем он встал со стула и прошел внутрь, отступая от огня, в который мне так хотелось окунуться с головой.
Это было к лучшему.
Не было смысла сгорать обоим.
Вечер семейных игр.
Для меня это было чуждое понятие, учитывая, что единственной игрой, в которую я когда-либо играла со своей семьей, были прятки. Я пряталась, а отец искал. Когда он находил меня, я проигрывала.
Игра заканчивалась.
Пока мы ждали, когда Уитни приберется на кухне, чтобы поиграть в «Pictionary»8, Тара уговорила меня сыграть в «Dream Phone»9, в основном для того, чтобы мы посмеялись над пошлыми подсказками, которые давались через громоздкий розовый телефон. Я никогда раньше в нее не играла. Мне казалось, что пять лет назад мне бы это понравилось, если бы у меня были друзья, свобода и роскошь быть беззаботным ребенком.
Вместо этого я научилась взламывать дверной замок в своей спальне еще до того, как у меня выросла грудь. Я изучала лучшие доступные марки косметики, чтобы замаскировать свои шрамы и синяки. Когда мне нужен был друг, которому я могла бы довериться, я смотрела на свой потрескавшийся пенопластовый потолок и шептала секреты бабушке, представляя ее сидящей среди облаков и звезд на своем троне мудрости. Она всегда слушала. Даже после смерти.
Я взглянула на Рида, пока мы с Тарой сидели на полу в гостиной, разложив настольную игру на деревянном журнальном столике среди недоеденных креманок с мороженым. Он сидел на диване напротив нас, сдвинув брови, расставив колени и беспокойно постукивая одной ногой. Его глаза были прикованы к игре, словно он пытался понять ее смысл.
Мы почти не разговаривали после нашего короткого общения на террасе, и я понимала почему. О чем тут было говорить?
Привет, это я, девушка, которая сейчас живет с твоей бывшей подругой и дочерью-подростком — та самая, которая солгала о своем возрасте, чтобы провести с тобой больше времени. Давай будем друзьями.
Глупость.
Погруженная в свои мрачные мысли, я набрала номер телефона, указанный на одной из игральных карточек.
— Ты права! Ты действительно мне нравишься, — раздался в динамике слишком нетерпеливый голос человека по имени Джейсон. Моргнув, я отняла телефон от уха и, нахмурившись, уставилась на него.
— Я нравлюсь Джейсону, — объявила я.
Тара скорчила гримасу.
— Жаль, что Джейсон никому не нравится. Его любовь безответна.
Рид наклонился вперед, все еще озабоченно хмуря брови. Он начал листать стопку карточек, раздраженно рассматривая фотографии парней.
— Дэн. Майк. Гэри. Какие скучные имена, — пробормотал он, остановившись на очередной карточке. — Боб? Бобу за сорок. Он выглядит, как сопровождающий на танцах в младшей школе.
Тара разразилась смехом, вырвав карточку из рук отца.
— Он просто взрослый, — сказала она. Вытащив другую карточку, она перевернула ее, чтобы показать отцу. — Что думаешь о Мэтте? Я вижу потенциал.
Его глаза прищурились.
— Мэтт — бывший кондитер, ставший художником по воздушным шарам. После недоразумения с гигантским пирожным он решил начать новую жизнь, путешествуя по стране и делая животных из воздушных шаров на детских днях рождения. Его жена ушла от него.
Тара согнулась пополам от смеха, прежде чем вытащить еще одну карточку.
Рид почесал подбородок и фыркнул.
— Скотт начал встречаться с Джорджем вскоре после появления этой игры. Они живут в одной квартире в Лос-Анджелесе, и у них есть собака по кличке Зефир.
Мы оба засмеялись, когда Тара взяла еще одну карточку.
— Я вижу тебя, Спенсер, — сказал Рид, пристально глядя на изображение. — Бывший мелкий преступник, ставший верующим. Погрязнув в мошенничестве с чеками и уклонении от уплаты налогов, Спенсер нашел искупление в церкви. Спенсер — доказательство того, что человек может измениться, хотя я все равно не позволил бы ему приблизиться к моей дочери даже на расстояние десяти миль.
Я не могла дышать, так сильно я смеялась.
Уитни высунула голову из кухни, на ее губах играла легкая улыбка, в руках она держала тряпку для мытья посуды.
— Что я пропустила?
— Папа составляет рейтинг парней из
