команду.
Естественно, команда "К бою" означала немного другое, но в текущих условиях, когда солдаты все до единого были в исподнем, никто валяться голым пузом на досках в палатке не хотел. Не стал этого требовать и командир роты, в данную секунду нависающий надо мной и Самсоном. Я, к слову, тоже решил не выделяться – раз уж принял решение остаться в войсках, а не свалить из части на все четыре стороны, значит придётся подчиняться.
Тут важно сказать, что в конечном итоге, Белорецкие возможность вернуться к гражданской жизни у меня не забирали. День спустя после отъезда князя из нашей воинской части, я внезапно получил на телефон краткое сообщение о том, что при желании могу вернуться в Тюмень и жить своей жизнью без каких-либо претензий от их рода под новым именем. Правда между строк, если не дурак, стоило понимать, что на этом наши пути с Белорецкими однозначно расходятся. Да и, казалось, бог бы с ними... Только вот как силы то свои возвращать тогда, в мирной обстановке? И возможно ли это вообще?
Когда я с этим вопросом обратился к Акакию, он недвусмысленно мне ответил, что, цитирую, "на текущий момент, юный пользователь силы идёт верным путём". Больше с него выдавить ничего полезного не удалось. Старый хрыч был очень своеволен и порой больше раздражал и расстраивал, нежели оказывал поддержку и помощь, но и обесценивать его совсем, тоже было бы неправильно – былая помощь не забыта.
Возвращаясь мыслями в нашу палатку, которая этой ночью стала центром событий, я отметил гробовую тишину, периодически рассекаемую злым рыком ротного.
Василий Филиппович Лобанов был не очень высок ростом, но довольно широк в плечах и в целом крепок на вид. Возрастом, кстати, капитан был ненамного старше нас, максимум лет на десять, но судя по сухому жёсткому взгляду, офицер успел повидать многое и характер у него уже вдоволь пропитался войной со всеми отсюда вытекающими последствиями.
- Отставить! Строиться всем! - на этих словах командир роты встал по центру палатки, грозным взглядом наблюдая за тем как выполняется его команда.
Следом, в случайном порядке выкрикивая фамилии бойцов, капитан рыкнул им чтобы те вышли из строя и встали отдельно. Как оказалось, на лице каждого из них так или иначе был след либо от моей резиновой дубинки, либо от моего же кулака.
- Старички, значит, молодого решили проучить? Правильно я понимаю, Самсонов? - с недовольством во взгляде бросил Василий Филиппович. - Дедовщину решил устроить мне тут?
- Господин капитан, никак нет!
- А что тогда?! Пацаны только прибыли, ты че творишь, а?! - следом оглядев весь строй, он ещё громче прорычал. - Нам через пару дней на передок! Моджахеды вон там, в паре километров отсюда! А вы, долб***ы, решили тут мордобой устроить?! Вы как потом спины будете прикрывать друг другу, а?!
Следом капитан оглядел всех присутствующих и остановился напротив меня, подозрительно приглядываясь в моё лицо.
- Так... я не понял... а кто с кем дрался? - переводя взгляд с меня на разбитую морду Самсона, затем Горелого, а после и на других старослужащих, с явным непониманием в голосе бросил ротный.
С раздражением отмечая следом возникшую тишину, Василий Филиппович встал напротив Самсонова, едва ли не в упор уставившись ему в лицо и с трудом сдерживая злость, процедил:
- Доклад!
Помявшись буквально несколько секунд на месте, но тем не менее не отводя глаз от пристального взгляда командира, Самсонов всё-так стал говорить:
- Молодой среди ночи пропал почти на час, господин капитан. На мой взгляд, это довольно подозрительно. - искоса меня оглядев бросил младший сержант. - Мы, сами понимаете, решили поинтересоваться, где он шлялся. Но Черногвардейцев ничего вразумительного ответить не смог, кроме вранья про туалет. Дальше драка.
- Терпила! - следом же послышалось откуда-то с задних рядов, где сейчас стоял строй молодого пополнения.
На это Василий Филиппович отреагировал моментально.
- Кто это ляпнул?! - бросил он очередной злой взгляд в сторону, откуда прозвучал голос. - Упор лёжа принять! - внимательно наблюдая как новоприбывшие солдаты выполнили команду, он продолжил. - Здесь и сейчас, на ближайшие полтора года я для вас папа и мама. Мне можно и нужно докладывать всё, что происходит в роте, с ротой и вокруг роты! Иначе вы, молодые дол***бы начнёте стрелять друг друга завтра в окопах. Для тупых объясняю! Мы здесь создаём боевое братство. Братство, которое и завтра, когда вы вернётесь на гражданку, будет друг другу помогать. Но до этого ещё дожить надо. У нас тут война! Поэтому советую напрягать мозги как освоить воинское ремесло и выжить, а не вопросами самоутверждения в обществе заниматься! Всю свою агрессию, крутость, ярость и отвагу нужно будет показать вон там! - указывая предположительно в сторону передовой, грубым басом заключил капитан.
Побуравив взглядом своих новых бойцов, офицер, медленно разворачиваясь к нам, виновникам текущего собрания, продолжил:
- А пока я разбираюсь с ними, вы отжимайтесь от пола и думайте над моими словами. Хорошо думайте! - следом, вновь встав напротив меня, Василий Филиппович завис, уперевшись взглядом в мои глаза. - Фамилия?
- Рядовой Черногвардейцев!
- Докладывай, Черногвардейцев.
- Всё было как и доложил вам Самсонов, господин капитан. - немного помешкав и оглядев сержанта, нехотя начал я. - Они не поверили, что я так долго был в туалете. Слово за слово, дальше драка.
Ближайшие двадцать минут капитан уточнял ряд вопросов, удивлялся степенью "разрисованности" лиц участников произошедшего, а также отсутствию следов драки на лице моём. Кончилось всё, должен признать, довольно оригинально...
- Кузнецов!
- Я!
- Два шлема сюда, быстро! А вы, двое – форма одежды четыре. Через минуту здесь же.
Учитывая, что я и так уже был одет, мне оставалось лишь привести себя в порядок, застегнуть китель, и остаться дожидаться Самсона.
- Надели каски! - бросил капитан едва младший сержант оказался рядом со мной. После чего, дождавшись когда сказанное будет выполнено, хмуро оглядев всех присутствующих, продолжил. - Выяснять кто из вас прав, а кто нет – затея обречённая на провал. Одно ясно, ваши горячие головы, однозначно следует остудить. И к счастью, такой способ у меня есть. Операция Боеголовки! - явно наслаждаясь непониманием, застывшим в наших глазах, ротный продолжил выдерживая небольшие паузы на выполнение его команд. - Встали лицом к лицу! Кру-у-гом! Пять шагов вперёд шаго-о-м марш! Кру-у-гом! Упор лёжа принять!
В помещении палатки возникла абсолютная тишина, во время
