жертвой собственного «я».
Человек, опирающийся в своей деятельности на любые внешние по отношению к его сердцу центры, совершает жертву-наоборот, он жертвует им ради иллюзии, которая, как бы он её ни называл, имеет одного автора: эго. Подобно ободу расцентрованного колеса, такие люди могут совершать невероятные по сложности пируэты, успевать и тут, и там, быть «публичными людьми», демонстрировать «активную жизненную позицию», путешествовать, просвещать, организовывать всякого рода сообщества и группы, возглавлять движения, – короче говоря, энергично взбивать воздух вокруг, ни минуты при этом не пребывая в точке внутреннего покоя, а значит, никогда не отождествляясь с источником истинного действия. Такие ветераны броуновского движения, как правило, презрительно смотрят на всех, кто не участвует в подобной суете, считая их «лентяями» и «маргиналами», «боящимися жизни», и любую критику начинают словами «а что вы сделали?..» Им стоило бы вспомнить Будду Гаутаму, которой не сделал ничего, кроме того, что обрёл просветление, сидя под деревом Бодхи, и последствия этого действия продолжают сказываться на протяжении тысячелетий. Безымянные архитекторы соборов, авторы чудотворных икон, создатели возвышенной музыки, уединённые в своих кельях молчаливые делатели – вот подлинные движители человечества. И для нас, современных людей, судорожно барахтающихся в дьявольском водовороте «прогресса», каждое слово, сказанное от сердца, каждая нота и каждый мазок в состоянии внутренней тишины – квант подлинного движения, маленькая ступень на пути к истине.
2010 г.
Разрушение внутреннего круга
1. Время странствующих рыцарей
Подлинное служение не обусловлено, оно находится в полном согласии с самим духом Магии, каковой состоит в освобождении от всякого пути; могущество мага определяется тем, что он способен сделать, оказавшись один посреди пустыни.
Джаммария. Эта неизвестная Алхимия.
Лет десять назад, сидя осенним вечером в редакции издательства «Терра» и попивая чай с печеньями, мы обсуждали пути духовного развития в новом тысячелетии с его главным реактором и одним замечательным русским писателем, вручившими мне сборник Unio Mistica. Помнится, мои собеседники в ходе разговора высказали мысль, что время индивидуального делания закончилось, что теперь нельзя спастись в одиночку, самостоятельно, как «независимый индивид», что людям духовного поиска, какими бы ни были их достижения, нужно объединяться и вести за собой остальных – этнос, страну, государство – и осуществлять великую трансформацию вместе с ними. Я искренне согласился с этой мыслью, тогда она казалась мне верной. Я чувствовал, что внутреннее отшельничество отныне бесплодно, что атанор физического индивида должен быть разгерметизирован, и парам сублимации настало время соединиться в единое облако духа.
Я ошибался.
Опыт – основа всякого делания, от починки примусов до создания Тела Света. Собственно, наше воплощение в этом мире, как и прохождение через другие состояния бытия, имеет смысл и значение опыта. Мы (точнее, наш подлинный субъект) копим опыт бесчисленных жизней и повторяющихся событий, крупинка к крупинке добавляя обретённое понимание к телу совершенства – или крупинка за крупинкой снимая с него кору невежества, неумения, заблуждений, ложных идеалов, призраков и беспамятства. «Мы» – это наш опыт, и если мы умираем, неся в себе лишь чужие мысли, прочитанные навылет книги, услышанные краем уха истины и пыльный мешок «здравого смысла», трагизм такой смерти сравним с трагизмом аборта.
В жизни есть – или может быть – много этапов, кардинально зависящих от Провидения (судьбы), интуиции, предшествующих событий и милости Божьей. На каждом из них в нашем багаже появляются новые идеи, новые достижения, новые задачи; однако при этом в самом сердце нашей жизни всегда существует инвариант, стержень, на который мы насаживаем опавшие листья внутренних событий, образующих с этим стержнем вертел нашего опыта, который сам по себе – лишь размётанный ветром гербарий, broken glass in our dry cellar, как точно заметил Т.С. Элиот. Такой внутренний стержень нам дан от рождения, и, если мы его не смогли нащупать, грош нам цена как героям пьесы существования. Потому что тогда мы – не герои, а статисты, наряженные, загримированные и бездумно ожидающие указаний помрежа, взывающие в пространство, подобно русскому революционеру Владимиру Ивановичу Сно: «Наполните меня содержанием!» Те, кто чувствует этот стержень, опирается на него и не ищет опоры ни в чём ином, могут претерпевать любые превращения, переживать любые катастрофы и переходить с одной стороны баррикад на другую, оставаясь собой. Когда таких людей упрекают в том, что они «изменили» чему-то, или поменяли мнение, или «согласились» с чем-то, это происходит из-за непонимания критиками сущности, скрытой за «мнением» или «позицией», из-за приятия ими чужого (а значит, и своего) нового опыта за новый стержень. Когда кто-то говорит, что Эвола «изменил своё мнение» в отношении какого-то явления в ходе жизни, это означает, что говорящий не понимает отличия между позицией автора и политической обстановкой, в которой эта позиция высказывалась и воспринималась читателями. Замечания, касающиеся герметического символизма, написанные Рене Шваллером в 20-е и в 50-е годы отличаются, так как состояние ядерной физики, к каковой он апеллирует в качестве иллюстрации, было различным в эти периоды; но стержень мировоззрения автора остался непоколебим. Разнятся ли два произведения одного и того же автора, написанные до и после обретения им конечного плода философского Делания? Одно из них написано алхимиком, другое – адептом, но они одинаково ценны, как бы ни были отличны внешне, поскольку алхимик, находящийся на правильном пути, уже адепт в вечности. Престарелый и больной Бернар Тревизанский отказался от последней варки, от последнего усилия в достижении реализации, ибо после шестидесяти лет бесплодных исканий нашёл нить Ариадны. Так ли уж важно, увидишь ты светлый проём выхода из тоннеля или нет: ведь нить – у тебя в руках, а значит, ты уже вышел из лабиринта и теперь можешь умереть где угодно, хоть и в нём, но всё равно свободным.
Опыт последних десяти лет (опыт общения, путешествий, биографических событий, чтения и пропускания прочитанного через себя, творчества и уничтожения сотворённого, то есть опыт переваривания жизни и её сублимации) убедил меня, что упомянутая в начале статьи прекрасная идея неуместна в данном мире в данное время. Люди, разобщённые социально, культурно, политически и мировоззренчески, разбросанные по чужим странам и чуждым культурам, чья кровь разбавлена предательскими вливаниями в ходе экспериментов большевистской нечисти, чей язык выхолощен десятилетиями словоблудия, вполне очевидным образом нуждаются в духовном единстве, что есть основа в
