бутылку. Классическая, высокая поллитровая из темного стекла. Только без этикетки.
— Я думала, что так выглядит только заводское.
— У них есть специальное устройство, чтобы вино дольше хранилось и выглядело вот так. Они занимаются виноделием сколько их знаю, и даже дольше. Как-нибудь съездим к ним в гости, посмотришь, — целую ее сладкие от вина губы. — Продегустируешь…
— Ох, лучше не дегустировать, — смеется она. — Кажется, заказ привезли, — кивает на малолитражку с логотипом ресторана, что остановилась у ворот. Иду встречать курьера, прихватив с собой телефон. Маша остается в комнате.
26. Лева
Еда — вкусная, фильм — классный, компания — исключительная. Пара бокалов вина притупили бдительность Машки, расслабили ее и окрасили щеки румянцем.
Мы опираемся спинами на изголовье кровати. Машкины острые коленки отвлекают меня от просмотра комедии, но этот фильм я уже видел. А вот Машу такой — нет. Она снова смеется, сползая лбом на мое плечо, и я больше не могу контролировать свои руки. Зарываюсь пальцами в растрепавшийся пучок волос, притягиваю ее лицо к своему. У нее глазки пьяные, но она все понимает. Вижу это по взгляду. По тому, как она неосознанно облизывает губы.
Тянусь к ней за поцелуем. Накрывает лавиной предвкушения. Тело обдает жаром и возбуждением. Тяну ее на себя, чтобы оседлала мои бедра. Хватается пальчиками за изголовье, приподнимая бедра, чтобы не касаться меня. Обхватываю талию — пальцы почти сходятся, такая тонкая. Тяну вниз. Мне хочется облегчить тяжесть в паху. Чтобы подавалась бедрами вперед, чтобы стонала от соприкосновения.
Целую сладкие губы, сам не сдерживаю стоны. Башку кружит, внутри все горит от желания. Обхватываю Машку руками и подминаю под себя, спускаюсь поцелуями по шее, обхватываю ртом возбужденный сосок.
Дергаю ее майку из-под пояса брюк, задираю до самого подбородка, целую подрагивающий плоский животик, сминая лапами аппетитную, идеального размера грудь.
Стоны смешиваются в рваном поцелуе. Мне, как и Машке, не хватает воздуха. Задыхаемся!
Как во сне, стягиваю с нее брюки. Пытается прикрыться, вводя меня этими робкими движениями в какой-то экстаз. Прикусываю бедренную косточку, скольжу языком к каплевидной впадинке пупка. Снова хочется укусить. Пометить ее всю, чтобы никто не смел даже смотреть на эту девочку!
Сдвигаю трусики в сторону, проходясь пальцами по горячей сердцевине. Мокрая, готовая для меня. Изгибается, подаваясь бедрами навстречу моим пальцам. Дурею от ее аромата. Двумя пальцами въезжаю в нее, сгибая фаланги для большей остроты ощущений. То ли сдавленно стонет, то ли хнычет. Бедра подрагивают.
Делаю несколько толчков, распаляя еще больше. Я хочу, чтобы она сгорела вместе со мной… Нет больше терпения, переворачиваю Машу попкой кверху, ставя на колени. Упирается руками в подушку, изгибаясь мне навстречу. Жадно шарю по ее спине ладонями, сжимаю попку. А-р-р-р-р! Все-таки прикусываю нежную кожу. Шипит, как кошка, по спине волной мурашки. Чувственная девочка!
Вбиваюсь в нее мощным толчком, потеряв связь с реальностью. С оттяжкой, снова и снова! И даже не сразу понимаю, что она замерла вся и что-то шепчет, пытаясь оттолкнуть меня.
— Лева… Лева-а-а-а, пож-жалуйста. Остановись…
Склоняюсь к ней, целую плечи.
— Лева, пожалуйста… мне больно… ай…
Выскальзываю из нее наполовину, продолжаю целовать плечи и спину. Когда немного расслабляется, медленно продолжаю движения. Надолго не хватает моей нежности, потому что в ней так охренительно узко и горячо, что снова срываюсь в свой ритм.
— Лева… больно…м-м-м-м…
Скатываюсь с нее вбок, тяну на себя.
— Давай сама, Машунь…
Седлает меня, опускается на член. Перед глазами снова пелена. Кайф… Двигается медленно, осторожно и вроде как неуверенно. Хочу сильнее, и Машка сжимает меня так, словно вот-вот улетит. Жду ее из последних сил, но она дышит надсадно, но не кончает. Опускаю ее на себя — позволяет мне эту вольность. Ее грудь смята моей, волосы выправились из пучка и свисают по обе стороны ее красивого, раскрасневшегося от страсти, лица. Сжимаю ладонями ее щеки, целую губы, продолжая двигаться. Прижимаю лапами ее попку ближе к себе, чтобы прижалась ко мне самой чувствительной точкой. Начинаю двигаться резче…
Снова напрягается вся. Ей больно… Больно! Я третий раз обламываю ей оргазм…
— Машунь… Я больше не могу…
В несколько рваных движений кончаю, чуть приподняв ее бедра и залив спермой свой живот. Притягиваю Машку обратно. Но она вся как деревянная.
— Прости меня, Машунь…
— Не за что, это я, наверно, какая-то не такая…
— Ты такая! — голос даже прорезался. Как она вообще загналась по этому поводу? Она ведь вся идеальная…
— Не такая, раз не могу кончить… с таким парнем шикарным.
— Ну, не такой уж я и шикарный, раз обломал такой шикарной девочке кайф. Целых три раза…
Маша заливается смущением.
— Лев, ты настоящая находка… — гладит мои заросшие щеки ладонями. Целует губы.
— Мне не нравится, как ты начала предложение.
— Нет, я ничего такого не хотела сказать… Просто ты такой… слишком крупный для меня, видимо.
— И ты хочешь меня отшить? — подхватываю ее под бедра и опрокидываю спиной на кровать. Нависаю над ней. Накручивает прядь моих волос на пальчик, молчит, высматривая что-то в моих глазах. — Даже не думай… я буду стараться быть сдержаннее.
— Но это ведь не правильно… Просто я не подхожу тебе по своей физиологии, — глаза наполняются слезами. Ну что же ты, маленькая, плакать собралась… Это удар ниже пояса, когда девушка не кончила, еще и заплакала.
— Давай попробуем, Машунь…
Смаргивает, слезы все же срываются из глаз. Собираю влагу с ее висков губами.
— Я не буду тебя торопить, окей? — спрашиваю хрипло. Хотя я снова ее хочу, и она чувствует это. Но кивает в ответ. — Ты только не прогоняй меня, — да ну нахер, что за сопли я тут развел… Не хватает только на колени встать. И я бы встал, если бы она сказала. Потому что так чувствую. Влюбился…
27. Маша
Лева вырубается, как только приходим из душа. Это еще один мой новый опыт.
В комнате его полумрак, и я почти не смущаюсь своего вида. После ванной на мне лишь полотенце.
Лева перестилает кровать и приглашает меня остаться с ним. Это было очень трогательно, когда он попросил не прогонять его. Неожиданно слышать такую просьбу от парня, которому лишь пальцем поманить, и все красавицы города встанут в очередь. А теперь он спит, а я роняю слезы в подушку от своей никчемности, потому что мне хочется быть с ним. Он мне в душу запал. Но это неправильно… то, что ему постоянно придется сдерживать свой темперамент. Он горячий
