вон Хастредом Копошильским, или позаимствуй имя, какое тебе в память запало, пока по миру бродил. Эльфийский язык дивно хорош для фамилиев. Эксбирер — звучит же. Файрвич-Хасбенд, два в одном, может двойной гонорар дадут. А то вот есть звучное фамилие, которое нашему племени подходит как влитое и никто оспорить не посмеет — Хастред Шитхеппенс.
Хастред завистливо засопел.
- Как у тебя все легко получается!
- Легко не легко, а если давить, то оно и продавится. Обидки и обломы, а через это затаенное хамство, или как назвал бы наш внезапно культурный Вово, пассивная агрессия — это вон те, которые эльфы, пускай копят. А мы, гоблины, тем и знамениты, что нам дешевле сразу дать что хотим, потому что все равно добьемся.
- И много ты знаешь гоблинских драматургов?
- Нет, ты один дурной, но все ж должно с чего-то начинаться.
- Пойдешь ко мне литературным агентом?
- Если все дела из своего списка закончу и буду еще в состоянии, то почему бы и нет. Почетным агентом. А по нечетным буду народ в наперстки облапошивать.
Чумп просигналил поднятой трубкой замолкнуть и выждал, пока мимо их укрытия неспешно прошаркал местный патруль. Теневой Двор содержал собственную стражу, на содержание которой охотно скидывались местные заведения, знающие злонравие соседей; эти помимо дубинок для вразумления носили также короткие мечи и кинжалы, и согласно слухам были горазды пускать их в ход. Хастред укрылся за столбом, зная, что в ночи почти неразличим для глаз хумансов, неспособных видеть в темноте. Чумп прикрыл большим пальцем табачную камеру трубки, чтобы не выдало свечение из глубины чаши, и отсчитал скорость перемещения патруля.
- А много у тебя в списке осталось? - поинтересовался Хастред, когда шаги стражников стихли в отдалении. Списки «чего я хочу в жизни добиться» им давным давно велел написать еще Старик, приучая одновременно и писать, и размышлять, и планировать. Конечно, дешевая бумага долго не прожила, но Хастред свой список помнил наизусть.
- Да вообще-то я его закрыл, как мне казалось, еще до того, как мне этот гномий ключ подвернулся. Тут, хоть я и крепился, но новый пункт про закончить дело Старика сам собою добавился. Ну и первый пункт, мне казалось, что я закрыл, свалив на чужие плечи, но сейчас в этом сомневаюсь.
Хастред засопел. Первый пункт они писали вместе, списывая друг у друга. «Нидам сваиму брату прапасть», значилось в бумажке у Чумпа. У него самого было более четкое «нидам сваиму брату здохнудь».
- Вроде ж я в порядке.
- Вроде ж, - откликнулся Чумп эхом. - Я двинул. Дай мне шесть стуков и догоняй.
Он снялся с места, легким порывом ветра обогнул Хастреда и шмыгнул в тень от соседнего здания. Отсчет пошел. Шесть стуков — шесть ударов сердца. Чумп, конечно же, мерял по своему метроному, который держал четкий однообразный ритм и в безмятежном спокойствии, и в крайнем стрессе среди клинков, когтей, пламени и раздражающей музыки, так что по собственному Хастреда взволнованному биению выходит примерно девять...
На счет четыре книжник заметил легкое движение, пересекшее улицу к торцу зверинца, вне поля зрения втыкающего охранника. На пять Чумп выскользнул из-за угла и потек вдоль стены в сторону охранника, ничем более не прикрытый. Однако наблюдал он не зря, сумел вычленить ту скорость, с которой тут периодически перемещались тени, когда из-за облаков высовывала яркий бочок луна, подхватить ее и доскользить до дурня в шапке, ничем не привлекши его внимания. Короткий тычок ногой в колено, взмах руки, сочный хряск — и верзила мягкой тушей осел на месте, не рухнув плашмя, как наверняка вышло бы от мощного удара Хастреда, и не подняв никакого шума.
Чумп попытался подхватить вырубленного, но только хрюкнул от натуги и сразу передумал. Вместо этого поманил Хастреда, показав, чтоб тот двигался его маршрутом — по углам и по теням, а сам отступил к воротам барака и с натугой откатил одну створку на самую малость, только чтобы протиснуться.
Хастред шустро пробежался — стена, стена, через улицу, вывернуться из-за угла, к воротам. Охранник громоздился холмом сала, крови видно не было. В руке у Чумпа вместо ножа обнаружилась короткая кожаная дубинка-слеппер.
- На ящик его, - прошипел Чумп. - Если заберем внутрь, заметят.
Хастред не видел, кто мог бы заметить пропажу сонного блюстителя, но подхватил его под мышки, с натугой воздел в вертикальное положение и сгрузил на прислоненный к стене ящик. Чумп уже нырнул внутрь, и книжник последовал за ним.
Створка закрылась за его спиной, оставив двух гоблинов погруженными в плотнейший звериный аромат. По обе стороны от ворот тянулись ряды стойл, и в каждом кто-то пыхтел, хрюкал, топтался, ворочался, подвывал, и как минимум некоторые обитатели трудились над добавлениями в местное амбре новых изысканных компонентов.
- Никогда не любил животных, - прохрипел Хастред сдавленным голосом, спешно пытаясь натянуть на лицо воротник. - По крайней мере не жареных.
- Воистину, - согласился Чумп также вполголоса. - Я раньше думал, что рыбки получше других будут, а потом нырнул неудачно, и некоторые из них меня обгрызть попытались, а один ушлый угорь... остальное ваше писательство может домыслить.
- Может, выпустим их всех на волю? Заодно и вонять поменьше будут.
Ущельник с сомнением заглянул в ближайшее стойло, за которым обнаружилась клетка из толстых металлических прутьев.
- Я смогу отомкнуть, но не уверен, что этого парня нам хочется видеть на свободе.
Хастред попытался присмотреться, что за темная груда показалась неблагонадежной даже кондовому гоблину, но груда неожиданно на него сперва зарычала, как медведь, потом зашипела, как змея, а потом заклекотала и раздалась сразу во все стороны, обнаружив, что в развернутом виде она больше и Хастреда, и Хастреда с Чумпом вместе взятых, да и вообще дружелюбием не пышет.
- Что это за гадость?
- Совомедь, мне кажется, - допустил Чумп. - Давай не будем особо умничать. Нам нужны только пикси. Мелкие такие, с крылышками. Как Фантагурка, только тощие. Ну, я надеюсь, что тощие, если их придется тащить на горбу, на жиробасов я не подписывался. Ты иди в тот конец, я в этом посмотрю.
- Думаю, надо сперва в подвал, - Хастред кивнул на створки, прикрывающие спуск вниз. - Пикси шустрые, деятельные, а тут грубые клетки на больших и неуклюжих. Думаю, нашим клиентам нашли номера с особой безопасностью на этаже попрестижнее.
- И то дело, - Чумп направился к створкам.
