и чувствовал, как новые силы струятся по горлу и идут дальше по телу. Когда мужчина перестал трепыхаться, я начал жадно слизывать с пола разлитую в изобилии кровь. Она было на вкус как теплое мороженое с вишневым соленым сиропом, горьковатым, но вкусным. Я слизал все что мог и приступил к обгладыванию черепа – глаза я высосал, оторвал подбородок и съел щеки и язык. Передо моими глазами была моя вытянутая серая челюсть с черным носом.
Мое обоняние развилось и как будто не знало предела. Я чувствовал сразу запах крови и запах канализации с остатками плоти и крови людей, которых убил накануне. Я чувствовал двух агентов, которые сидели через дорогу в фургоне и наблюдали за мной. Я как будто не нюхал, а смотрел в бинокль с рентгеном.
Ну что же, Куксакер, ты мне еще ответишь за это. Теперь я вижу, что ты врешь мне, а солгавший в малом лжет и в большом. Может и нет никакой эпидемии оборотней, может ты вовсе не агент ФБР, а какой-нибудь проходимец? Что же, ответ на этот вопрос я найду. И в свое время прижму тебя к стенке, ублюдок.
На следующий день я проснулся в семь утра. Камера была помыта от остатков «Джеки Чана», а я был свеж, будто только что принял душ с ароматным мылом. Пахло от меня как от снятого с веревки белья после стирки и сушки.
Я сел в свой пикап и поехал по утренним пробкам на работу. В Бостоне ничего не меняется. Появляются маньяки, оборотни – а пробки все равно остаются.
Кварк Даг уже был на работе. Веселый, он отхлебывал из алюминиевой банки холодный кофе.
– Ну, Кварк, что там с принтером? – спросил я.
– Докладываю. Серийные номера картриджей наши техники не записывают. Поэтому нельзя сказать, наш этот картридж или не наш, но его точно подменили. Хоть модели и идентичны. Преступник был у нас в отделении по крайней мере два раза. Первый раз ему надо было узнать модель принтера и картриджа к нему. Отпечатки на картридже искали. Их нет. То есть преступник работал в перчатках.
– А что со временем? Когда картридж воткнули, время известно? – спросил я.
– Время выяснил довольно легко. Я узнал по логам, кто какие документы распечатал за последние две недели. Собственно, печатал ты, Черри и я. Все эти документы были на наших столах. Оказалось, что полоски появились полторы недели назад, 23 июня. Время точно сказать не могу, так как последний документ без полосок был распечатан 22 числа, а с полосками – 24-го, – сказал Кварк Даг.
– Но в любом случае записи с камер уже затерты. Ведь затерты? Это еще один довод, что убийца из наших, он знал, что камеры пишут пять дней, затем запись стирается. И подложил распечатку после того, как истекли эти пять дней, – сказал я.
– Затерты, но я уже изъял носители, – объяснил Кварк Даг, – попробую поколдовать над ними. Может что и выгорит. Я передам сегодня жесткий диск своему приятелю, он в этом спец. Может что найдет.
– Ладно. Только пока держи все это в секрете. Тогда по расходам на эти дела скажи сколько нужно, я выдам. Из своих не плати. У нас есть на это бюджет. Сегодня у меня в двенадцать часов встреча с Лесли Брауном, начальником тюрьмы, где сидит Фред Джонсон. Я попробую с ним поговорить, похоже Лесли, окружной судья и наш Козлорыл этого Кракена со дна и подняли.
– А они тут причем? – спросил Кварк.
– Это долгая история. Лучше тебе в это дерьмо не лезть, так как это должностными преступлениями пахнет. С отбыванием пожизненного срока. Тебе еще жить да жить, сынок. Меньше знать будешь, лучше сны будут, без кошмаров, – закончил я.
Перед моими глазами стоял Джеки Чан с перекошенным от ужаса лицом, а во рту был вкус его языка и щек.
Глава 12. Встреча с Лесли Брауном
Ресторан Вендис был полупустым. За желтым столиком в углу сидел Лесли Браун, начальник тюрьмы. Перед ним стоял поднос с тремя бургерами, картошкой фри и стрипсами. В правой руке Лесли держал красный стакан с изображением веснушчатой девушки.
Лесли был пьян. Обычно он брал апельсиновый сок без льда, выпивал его и наливал доверху виски. Так, видимо, поступил и сегодня.
– День добрый, Лесли, – сказал я, улыбаясь пьяному приятелю.
– Добрый, добрый. Мне надо готовиться к уходу на пенсию. А ты отвлекаешь меня. Зачем я здесь? – недружелюбно спросил Лесли.
– Да чтобы я мог тебе рассказать, в какую жопу ты нас всех загнал, старый козел! – ответил я.
Лесли икнул и зло посмотрел на меня.
– Сука, ты какого хрена всю эту херню затеял с Бостонским душителем? – спросил я, садясь за стол
– Не понял – сказал Лесли, который начал о чем-то догадываться.
– Не понял он… А помнишь свой сговор с судьей и Козлорылом насчет ДеСальво? Новый маньяк узнал про это и теперь убивает, чтобы подставить наше управление. Колись, кому ты разболтал? – надавил я на Лесли.
– Да все знали, ну это же не секрет! Господи, Джерри, что, прямо из-за нас эти все убийства? Мне же на пенсию через два года… И ФБР еще тут ошивается. Ну все, мне крышка. Сейчас пойду и повешусь, – в словах Лесли чувствовалась обреченность, но в них не было раскаянья.
– Да погоди ты вешаться. Давай выясним, кому ты мог разболтать все. Найдем ублюдка и замнем дело, – предложил я.
– Как замнем? – икнул Лесли.
– Да понятно как! Концы в воду. Мне сейчас шумиха не нужна. Главное, чтобы виновный был наказан. Кто это мог быть? – спросил я.
– Ну судья еле ходит, да и не надо это ему. А так он не из болтливых. В этом деле вообще много кто был замешан и заинтересован. Мы же так не первый раз дела закрывали, естественно, старые. При этом мы никого не подставляли! – оправдывался Лесли.
– Ну дай мне хоть какую-то зацепку! – воскликнул я.
– Да нет у меня зацепки. Как узнаешь, кто это, то свистни мне. Сам это дело не решай, запалишься. У меня есть незарегистрированные стволы. Погашу телефон и молча сделаю дело, – предложил Лесли.
– Молодец, спасибо! Осталось только найти этого маньяка! – засмеялся я.
– Так ты есть будешь? – сказал Лесли глядя на проходящую мимо официантку.
– Да я не голоден. Я прикрою твою задницу, но ты мне будешь должен. В свое время я попрошу тебя вернуть долг, – сказал я.
Я встал из-за стола и
