Та с грустным лицом сидела на своей постели.
— Жанна, ты груши любишь? Я тебе принесла.
Та даже не пошевельнулась.
— Оставь. Спасибо.
— Да не за что. Может быть, тебе еще что-нибудь принести?
— Ничего не надо. Спасибо, — снова сказала Жанна. Видно было, что ни на какие разговоры она сегодня не настроена.
Но что-то странное почудилось Лешке в ее взгляде. Глаза! Вот в чем дело! Жанна посмотрела на нее не голубыми и сияющими, а темными, бездонными глазами.
Поспешно ретировавшись из комнаты, девочка кинулась к брату.
— Рома, у Жанны раньше глаза были голубые, а сейчас они у нее черные.
— Ну и что из этого? — не отрываясь от своего занятия, пожал плечами Ромка. — Значит, она носит цветные линзы, только и всего.
— Ясно, что линзы. Но это как-то неожиданно…
— А больше ты ничего не заметила?
— Пока нет.
Ромка докрутил последний шуруп, укрепил на двери дополнительный запор и побежал искать Асю. Девушка в этот момент шла в гостиную. За ней, как верный пес, следовал Миша.
— Ася, замок я вставил, ключ повесил на гвоздик. А еще прибил к двери щеколду, и теперь к вам точно никто не войдет.
— Спасибо. Только когда все уедут, мне все равно будет страшно жить здесь одной.
— Ася, ты никогда не будешь одна, — напыщенным тоном произнес Даня со своего дивана.
Ася смутилась и покраснела, а Миша окинул своего приятеля недобрым взглядом.
— Ты себя имеешь в виду?
— Ну не тебя же.
В гостиной повисла неловкая тишина. Атмосферу разрядил Ромка:
— Раз замок вставлен, теперь начнем искать тетрадки. Лешк, приступай. Кто с нами? — довольно потирая руки, вопросил он.
Его энтузиазм никто не поддержал. Ася отправилась на кухню, Юра — в свою комнату, Миша — в сад, а Даня углубился в книжку. Ромка взялся за дело один, но новые поиски успеха не принесли.
Вспотев и устав, Ромка присел на кресло в гостиной и, ни к кому не обращаясь, озабоченно проговорил:
— Где же они могут быть-то?
— А ты в каминной трубе смотрел? — оторвался от книги Даня.
— Нет, там еще не смотрел.
— Что ж так-то?
Не ответив, Ромка отыскал в кладовке длинный металлический прут и кинулся к камину. Чтобы просунуть прут в дымоход, ему пришлось на полтуловища влезть в камин. Из трубы на его плечи и голову обрушился шквал сажи и пепла, вмиг превратив его в заправского трубочиста. А Даня расхохотался.
— Опять не повезло, горе-сыщик? Кто ж в таких трубах тайники устраивает?
— Ты же сам мне посоветовал туда заглянуть!
— А ты что, шуток не понимаешь?
От возмущения Ромка потерял дар речи и побежал в ванную. Там Миша отмывал от земли руки. Дождавшись, пока он выйдет, Ромка кое-как помылся, вышел назад, и Ася крикнула:
— Обедать с нами будете?
Подумав, что сидение за столом в общей компании расследованию не поможет, Ромка отказался.
— Спасибо, нас дома ждут.
Артем с Венечкой их и вправду уже заждались.
— Ну и как? — спросил Венечка, когда все четверо уселись на скамью во дворе. — Удалось вам узнать хоть что-нибудь новое?
Ромка помотал головой, и с его волос во все стороны полетели пепел и сажа.
— Почти ничего. Торчать там не имеет смысла, это ничего не даст. Тетрадок нигде нет. И не поймешь, кто из них самый подозрительный. Сначала я подумал, что это Юра. Во-первых, он иногда сутулится, во-вторых, он в очках.
Венечка поправил свои очки и смущенно заметил:
— Я тоже очкарик. И еще куча народу носит очки. Это недостаточный аргумент.
— А мне самой подозрительной кажется Жанна, — сказала Лешка. — Я сегодня узнала, что она носит линзы.
— Дались тебе эти линзы, — поморщился Ромка.
— Но это значит, что у нее наверняка есть очки. Не будет же она ночью, на ощупь, вставлять в глаза линзы!
— Резонно, — кивнул Артем. — Ну, а остальные? Даня, Миша, как они себя ведут?
Ромка вытер со лба пот, размазав по нему не отмытую сажу.
— Данька лежит и над всеми издевается, и вообще он мне не нравится.
— Зато он пишет докторскую диссертацию, — вставила Лешка.
— И, наверное, тратит на это все свое время. А еще я вспомнил, что банановую шкурку, на которой он споткнулся, на лестнице оставил Юра, он сам в этом сознался. А Миша больше всех суетится, то и дело чем-то занят. Значит, ничего у него не болит, раз он без конца в саду копается. Дался ему этот сад. Все лежат или сидят, а он копает и копает, словно на раскопках находится, клад отрыть старается. И вообще, кто в августе окапывает деревья?
— Никто, — Лешка покачала головой и вдруг вскрикнула: — Ребята! А знаете, что я только что вспомнила?! Когда Нина Сергеевна с Асей гуляли по саду, Нина Сергеевна сказала, что под одной из яблонь раньше стоял стол, за которым Асины бабушка и дедушка собирали своих гостей и поили их чаем со смородиновым вареньем.
— Ну, поили, — наморщил лоб Ромка. — Что ты этим хочешь сказать?
— То, что Миша это тоже слышал. Он как раз в то время к окну подходил, я видела.
Вытаращенными глазами Ромка уставился на сестру.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что старушка зарыла тетрадки в землю, и потому он в ней роется?
— А почему бы и нет? Обернула их хорошо, чтобы в них не попала влага, или сунула в стеклянную банку с герметично закрывающейся крышкой. Если бумажные деньги в огородах закапывают, так почему нельзя зарыть тетрадки?
— И ты думаешь, что она их закопала именно под яблоней?
— Не знаю, может, и не под яблоней. Она могла найти какой-нибудь другой ориентир, чтобы только не забыть, где они лежат.
— А ведь верно! Лешка, да ты у нас гений! — воскликнул Венечка, а Ромка снисходительно кивнул:
— Мы же с ней одна семья. Да, в этой версии что-то есть.
— Но как ее проверить?
— Придется установить за садом круглосуточную слежку. Нас четверо, будем следить по очереди.
— Следить? Ох, как не хочется! Это значит — опять не спать! — непроизвольно вырвалось у Лешки. Она наткнулась на осуждающий взгляд брата и горько вздохнула: — Не смотри на меня так, я и сама понимаю, что от слежки никуда не деться.
— Вот сейчас бы камеры наблюдения нам действительно не помешали, — вслед за Лешкой вздохнул Артем. — Ну, а так как их у нас пока нет, предлагаю привлечь к этому делу Коляна с Сашкой. Они нам сами свою помощь предлагали.
