то молчат месяцами и ни в какую не идут на сколько бы то ни было конструктивный диалог. То внезапно, как снег на голову, приходят и помощь предлагают. Причём с таким видом, будто между нами нет никакого недопонимания. Будто несколько часов назад они не кричали на весь мир, что русские виноваты во всех грехах.
— Помощь? Серьёзно? — удивился министр безопасности Кожин. — А что именно они хотят предложить.
— Хотят оказать нам помощь в борьбе с противником в Путоранской аномальной зоне, — хмыкнул генерал Захаров.
— И что вы им на это ответили?
— Предложил ответную помощь в борьбе с их аномалиями, — усмехнулся министр обороны.
— А они что?
— Сказали, что у них всё под контролем. А вот в нашей работе они видят недостаток профессионализма. Именно по этой причине они и предлагают временно отбросить все недомолвки, чтобы сообща одолеть противника, который грозит уничтожить нашу планету, — генерал вздохнул, словно ему самому было стыдно за слова американских коллег. — Представляете, Константин Юрьевич, они утверждают, что мы недостаточно профессиональны.
— И это после того, как мы за одни стандартные сутки обезвредили восемьдесят аномальных зон, — чуть не рассмеялся Кожин. — Как у них наглости хватает?
— Чего-чего, а этого у них с избытком, — генерал раскрыл дверь и жестом руки пригласил собеседника пройти в кабинет первым. — Я вам больше скажу, Константин Юрьевич, они утверждают, что не было у нас никаких восьмидесяти зон. Говорят, что максимум их было семь, не больше. Представляете? Мне в лицо такое говорят и не краснеют.
— В общем, как я понял, — Кожин прошёл в кабинет и остановился возле кресла, в ожидании, когда первым своё место займёт Захаров, — они преподнесли свои услуги так, будто спустились с небес на землю?
— Примерно так, — кивнул генерал, садясь на диван.
— Выходит, мы, как всегда, не сработаемся?
— Не в этот раз, — усмехнулся генерал, — не в этот раз, — он налил себе стакан воды, а затем одним глотком опустошил его. — Так, а что у нас по остальной активности американцев? Больше никто не пытался проникнуть в зону?
— Никого не заметили, — ответил Кожин, усевшись в кресло. — До сегодняшнего дня они постоянно вели разведку возле сибирской зоны с помощью своих беспилотников, но в последние часы их что-то не видно, не слышно. Остались только их спутники.
— Разве со спутников можно увидеть, что происходит в Путоранской зоне? — нахмурился генерал.
— Нельзя, — ответил министр безопасности. — По крайней мере, наши так не умеют. Возможно, у американцев это получилось.
— Либо таким образом они координируют действия своего отряда, — вспоминал генерал про группу американцев, которая сейчас находится в сибирской зоне. — Как думаете, Константин Юрьевич, может, мы зря их туда пропустили? Может надо было их развернуть, как и всех остальных?
— Не знаю, Пётр Алексеевич, — покачал головой Кожин. — Мы же думали, что они зайдут и выйдут. А мы их на выходе примем и расспросим, как обстановка в зоне. А они до сих пор там бродят. Вон, даже астероид говорит, что американские солдаты сейчас несут ему самую большую угрозу. Если, конечно, верить Ларионову.
— Ох, не нравится мне это, — Захаров налил себе ещё один стакан воды. — Слишком тихо они ведут себя. И при всём этом зачем-то выходят на связь. Всё это не случайно, Константин Юрьевич. Что-то они точно задумали. Может, внимание наше отвлекают?
— Скоро мы об этом узнаем, — откинувшись на спинку кресла, произнёс Кожин. — Отряд Ларинова вот-вот отправиться в Сибирь и всё выяснит, — затем он серьёзно посмотрел на министра обороны. — Только остался очень важный вопрос. Что делать с американцами, когда наши ребята их найдут? Боюсь, те в плен не захотят сдаваться. И не создадим ли мы международного конфликта, если наши бойцы решат сразиться с ними?
— Вы и сами знаете ответ на этот вопрос, Константин Юрьевич, — хмыкнул Захаров. — И задаёте его мне лишь для того, чтобы успокоить себя. Так ведь?
— Не могу спорить, товарищ генерал.
— В таком случае будьте спокойны. Американский диверсант не имеет нации. Если такого схватить, то он ни за что не признается, что он американский военный. Поэтому будем действовать по обстоятельствам. И, если придётся, будем давить.
* * *
Войсковая часть проекта «Вторжение».
16 июня 2024 года.
Московское время — 07:19.
Аномальное время — 19:54.
Сытые и довольные, после ужина мы отправились в спортзал к Алле.
— А ведь сегодня воскресенье, — решила «Ева» напомнить нам, какой день недели сейчас во внешнем мире. — По идее должен быть выходной. А мы пашем, как кони.
— За пределами зоны воскресенье будет длиться только сутки, — усмехнулся я. — А у нас воскресенье будет и завтра, и послезавтра, и даже после-после завтра. В общем, ещё четыре воскресных дня впереди.
— И ни один из них не станет для нас выходным, — хмыкнула Ольга.
— Зато здоровее будем, — необычно серьёзным тоном сказал «Душегуб». — Мы ведь с вами уже неоднократно убеждались, что для сибирской зоны мы, скорее всего, ещё малыши.
Тем временем мы прибыли в пункт назначения. В спортзале, кроме Аллы, нас ждал и Ван Ваныч. А ещё при них была очередная коробка с кристаллами. Заглянув внутрь, я не обнаружил в ней фиолетовых образцов. Это означало, что новых способностей мы сегодня не получим.
— Для начала освободимся от физических тел, — громко произнесла Алла, когда мы выстроились в один ряд. — Вы ведь уже все умеете самостоятельно покидать свои тела? Никому помощь не требуется.
В ответ мы молча уселись у стены, чтобы наши физические тела не упали, когда мы выйдем из них. И уже через пару мгновений мы вернулись на исходную позиции в энергетических обликах.
Алле пришлось помогать только волку «Пушистику», который с недавних пор тренируется вместе с нами. Разве что к стрельбе мы его не привлекаем по понятным причинам.
Между делом я обратил внимание на «Милаху». Насколько я помнил, раньше краснота на её призрачном теле была на груди, затылке и шее. И, как я предполагал, благодаря помощи наших целительниц, размер её повреждённых участков должен был уменьшиться. Но на поверку всё оказалось наоборот — красноты на энерготеле Марии стало только
