от пресной еды с столовке уже скоро забуду, какого вкуса еда вообще должна быть! — Все знали, что ему просто сладостей не хватало. И выпивки…
— Ещё не думал. Ты платишь? — усмехнулся Генрих, позволяя себя увести. Однако он бросил взгляд на сплетниц, уловив часть их разговора. Они сейчас про мисс Тонкие ножки говорили? Что это за история с лестницами? Хотя уточнять он все равно не собирался, по крайней мере, не у Лизы и ее банды.
Винсент явно успокоился после столкновения, но Генрих все ещё замечал в нем напряжение. И перевод темы только доказывал, что его задел вопрос о Еве. Пока он в таком состоянии, этим надо обязательно воспользоваться, Генрих не так часто побеждал, как ему хотелось бы. Однако о Еве больше не говорил, прекрасно понимая, что если продолжит, это может привести к ссоре.
— Сладости я не хочу, но если мы потом зайдём в трактир, ничего против не имею, — закончил свою мысль Генрих. Они возобновили поединок, но уже без особого рвения, чтобы могли разговаривать в процессе. Да и места действительно было маловато для жаркой схватки, оставят это для зимних отборочных.
— Принц второго по размеру королевства требует жалкого барона угостить его выпивкой? Ах! — Перехватив меч, Винсент зажал его острие между рукой и телом, будто бы его ранили насквозь и, театрально вздохнув, приложив тыльную сторону руки ко лбу, простонал: — Куда катится мир, если такое происходит! — А потом стал серьёзнее: — Это я у тебя клянчить денег должен! Моя семья даже ниже Хемстел после их объединения с Кронис.
Но хоть и могло показаться, что Винсент чем-то обижен, на самом деле он просто шутил, возвращаясь в дружеский не быстрый бой. К ним еще пару раз подходил Элиас, поправлял парней, на второй раз уже дав затрещину своему ученику за болтливость и невнимательность, и после двух часов прозвенел первый колокол на отдых. Винсент не особо устал, но отдыху был рад. Всё-таки монотонные спокойные битвы были не для него. Как ему казалось, в них он просто не рос.
— До обеда еще целая пара, — простонал он, втыкая меч в землю и садясь на неё на корточки. — А аппетит разыгрался уже сейчас. Чем займёмся?
Задумавшись, Генрих осмотрелся по сторонам. Большинство учеников разбрелись по группам и медленно покидали площадку, чтобы сходить за водой или передохнуть где-нибудь, пока есть время. Особенно уставшими выглядели студенты с факультета магии. Оно и понятно — для них непривычны такие нагрузки. Вот поднимать силой мысли тяжеленные ящики — это для них, а двигать руками и ногами — пусть кто-то другой.
— Может, за водой? — Хотя толпа, собравшаяся у кранов, заставила его сразу передумать. Не так уж сильно они потели сегодня, чтобы восполнять жидкость. — Пошли прогуляемся.
Генри стукнул по плечу Винса, чтобы тот обратил на него внимание. Он выразительно кивнул в сторону здания, где был сложен весь инвентарь, а затем на профессора Симонса, который увлеченно рассказывал что-то ученикам с магии. Наверное, вербовал новичков на свои занятия. Это был отличный шанс, чтобы пошарить в кладовой.
Сразу смекнув идею Генри, Винс подскочил с места, но оглянулся. Если профессор говорит о своём увлечении, то с ним можно прощаться на час или два. Потому два друга тихонько и быстро подошли к подсобке. Она была закрыта, но никому не мешало открыть её — их даже не замечали! Странно — вновь показалось Винсенту. Значит, никакое расследование точно не вели, раз сюда мог зайти каждый.
Ничего не изменилось — только инвентаря стало меньше. Также тут было темно: факелы не горели. И тут пригодилась магия Генриха, который поджог в руке небольшой светящийся огонёк, который стал летать над головами друзей и освещать всё.
— Хотя, Ридмус должен был принимать инвентарь. может, что-то там? — спросил он скорее себя, но и без лишних слов было понятно, что Винсент говорил о кладовой. Нового инвентаря в подсобке точно не было.
Генрих последовал за ним, но дверь открыл именно Винс. Подсобка встретила их могильным холодом (или Винсенту так показалось из-за того, чего он себе напридумывал?), но в ней не было ничего странного. Генрих послал шарик освещать комнату, но… Куча ящиков, новенькое оружие, три новейших манекена, пол чист…
А он так хотел найти какие-то доказательства вины профессора. Но если директор со всеми своими людьми ничего не нашёл, то логично же, что бы нашли два студента?
— Это странно, — вдруг произнес Генрих, нарушая тишину. Винсент обернулся к нему и заметил, как тот остановился ровно в середине дверного проема, а его лицо ещё более хмурое, чем обычно. Смотрел он куда-то вдаль, и было такое чувство, что ему не хотелось заходить внутрь.
Скинув это оцепенение, Генри внимательно осмотрел дверной косяк, провел пальцами по нему, а затем всё-таки шагнул глубже в комнату. Он вертел головой по сторонам, будто видел что-то недоступное глазам Винсента. Для него вся кладовая выглядела так, будто была опутана тонкой паутиной.
— На двери был след от рун, — заговорил он, жестами указывая направления. — И внутри много остаточной магии. Не знаю, что это за заклинание было использовано, но оно очень сильное. И темное. Здесь все пропитано желанием убить. Не понимаю, как профессор Ридмус и Ева могли не заметить такое. Если только все случилось неожиданно, в таком случае тот, кто сотворил заклинание, был здесь вчера. Пошли отсюда.
Он стрелой выскочил из кладовки вместе со своим огоньком, потому что ни секунды больше не желал находиться внутри. Ему срочно требовался глоток свежего воздуха. По его мнению, это место ещё долго должно оставаться закрытым, преподаватели правильно сделали, что запретили сюда спускаться.
— Что? Эй, ты чего?
Вслед за ним побежал и Винсент, но, так как он не чувствовал магии, не имел столь тонкой чуйки, которой даже учителя поражались, не мог понять, отчего Генри захотелось быть как можно дальше отсюда. Но когда выбежал, промотал слова друга в голове еще раз. Руны? Тёмное колдовство?
«Убийство?»
Если он чувствовал это, значит, убийство было в самой магии, её целью. Потому, получается, Ридмус не набрасывался на Еву. Или он был околдован, что тоже имело место быть. Хотя, станет ли вампир-маг ходить без магической защиты на такой случай? Учитывая, что он жил в академии, было бы странно защищаться от учеников.
— Генри? — Обдумав это, Винсент подошёл к другу и поделился с ним своим мнением, рассказав задумку, после чего добавил: — Ты что-нибудь еще почувствовал?
Симонс продолжал общаться с ребятами, но уже с
