что могу исподтишка разглядывать его тусклое отражение в лобовом стекле, и это просто создает впечатление, что меня в высшей степени интересует проплывающий мимо пейзаж. На нем футболка с надписью «Tulane Law» и мои любимые, простите, его любимые джинсы. Темная джинсовая ткань обтягивает его мускулистое бедро каждый раз, когда он нажимает на сцепление, чтобы переключить передачу.
— Ты когда-нибудь раньше водила механику? — спрашивает он, поймав мой взгляд.
Он думает, что я думаю о его коробке передач. Я хихикаю под нос.
— Никогда.
— Тебе следует научиться. Никогда не знаешь, когда это может пригодиться.
Прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку:
— Ты предлагаешь научить меня?
Он пожимает плечами:
— Я уже учил нескольких человек. Может быть, если у нас будет свободное время у моей мамы.
— Значит, тебя не раздражает, что я еду с тобой?
Он встречается со мной взглядом на долю секунды, прежде чем снова отвернуться к дороге. Затем он вздыхает:
— Может быть, сначала так и было.
Так что мои подозрения были верны.
— А сейчас? — Я продолжаю тему.
— Твои родители были добры ко мне. Я рад помочь.
Вполне справедливо. Он честен, и я хочу ответить ему взаимностью:
— Я хочу познакомиться с твоей мамой.
— Да? — кажется, его это забавляет. — Почему?
— Судя по тому, что ты мне рассказывал, она кажется сильной женщиной, и я хочу посмотреть, похожа ли она на тебя. Хочу спросить ее, что движет тобой.
— Лорен…
Поворачиваюсь к нему лицом, обрывая его прежде, чем он успевает продолжить:
— Ты, должно быть, думаешь, что я такая глупая, но это не так. Тебе не обязательно быть полицией чувств. Я не влюблена в тебя или что-то в этом роде.
— Я об этом не беспокоюсь.
— Так почему же ты выгнал меня из своей квартиры? Мы просто разговаривали.
Он вздыхает:
— Я и раньше общался с девочками-подростками. Ты совсем не такая непрозрачная, как тебе кажется.
— О-о-о-о, посмотрите на мистера джедая юридического факультета, читающего мысли, — насмехаюсь я, ничуть не смущенная его комментарием. — Как тебе такая прозрачность? МНЕ НРАВИТСЯ ПРЕСТОН.
Лгунья, лгунья, штаны в огне.
— Мне казалось, я говорил тебе держаться от него подальше.
Его рука крепче сжимает руль, или, по крайней мере, мне так кажется.
— Ты никогда этого не говорил.
Он без всякой причины меняет полосу движения, затем тянется к радио и прибавляет громкость. Они все утро говорили о погоде — это все, о чем кто-либо мог говорить за последние несколько недель. Сезон ураганов в Новом Орлеане всегда напряженное время, и этот год ничем не отличается. В Мексиканском заливе усиливаются тропические ливни, и они говорят, что есть небольшой шанс, что все это может направиться в нашу сторону. В это трудно поверить, учитывая, какая сейчас прекрасная погода. За лобовым стеклом отсюда до горизонта нет ничего, кроме ярко-голубого неба.
— Ты думаешь, шторм надвигается на нас? — спрашиваю я, пытаясь разрядить напряжение, назревающее между нами.
Он пожимает плечами:
— Может быть. Сегодня утром говорили о том, что он направляется во Флориду. В любом случае это будет довольно масштабно.
Вздыхаю и откидываю голову на спинку сиденья. Он снова дуется и остается таким до тех пор, пока мы не сворачиваем на гравийную дорожку перед трейлером его мамы. Я улыбаюсь, приятно удивленная участком. Бо не оценил его по достоинству. Это красивый, маленький желтый домик — или трейлер, я думаю, но на самом деле он на него непохож. Там есть большое переднее крыльцо, курятник и сад. Дом окружен густым лесом, который создает впечатление, что мы заперты в нашем собственном маленьком мирке.
Когда мы подъезжаем, две собаки спрыгивают с крыльца, лая и возбужденно виляя хвостами. Наклоняюсь вперед как раз в тот момент, когда его мама открывает сетчатую дверь и выходит, взволнованно махая рукой. Я прищуриваюсь через ветровое стекло, чтобы разглядеть ее темные волосы и загорелую кожу. Она красива, и ясно, что Бо похож на нее.
Он паркует грузовик перед старым красным полуприцепом, и я протягиваю руку, чтобы коснуться его руки:
— Я могу остаться здесь, если хочешь. Не знаю, как долго ты обычно гостишь, но у меня есть книга, и погода хорошая…
Моя фраза обрывается, как только я понимаю, что он смотрит вниз, туда, где моя рука касается его предплечья. Контраст очевиден. У меня нежная рука, моя кожа на несколько тонов светлее, чем у него. Он сгибает руку, и мышцы двигаются. Я убираю руку, как будто это непослушный питомец.
Он качает головой и поворачивается, чтобы открыть свою дверь:
— Уже слишком поздно. Ты должна войти.
— Почему? — Я кричу ему вслед.
— Потому что моя мама хочет с тобой познакомиться.
* * *
В течение первых пяти минут знакомства с мамой Бо я РЕШИЛА, что люблю ее в миллион раз больше, чем его. Он всегда был вежлив и добр ко мне, но его мама на самом деле полна энтузиазма, когда говорит, как будто она взволнована тем, что я здесь. После короткого знакомства, в котором Бо пытался дистанцироваться от меня настолько, насколько это было возможно: «Это Лорен, дочь моих домовладельцев» — о, ладно, — она заключает меня в теплые объятия и ведет внутрь. На ее маленьком кухонном столе стоят тарелки, ломящиеся от дымящейся еды: блинчиков, омлета, круассанов, сосисок, фруктового салата, кофе и апельсинового сока. Дома я ела хлопья, но у меня не хватает духу отказать ей, когда она накладывает мне еду на тарелку.
— Она не может все это съесть, — протестует Бо.
— Не слушайте его. Он меня недооценивает, — поддразниваю я, принимая тарелку с улыбкой. — Это выглядит потрясающе.
Она сияет:
— А теперь, что я могу предложить тебе выпить? Ты хочешь кофе? Я могу приготовить кофе без кофеина, если ты предпочитаешь его?
Я поднимаю руку.
— Нет. Апельсиновый сок — это замечательно. Спасибо.
После того как мы все набрали еды, мы выходим на улицу, чтобы поесть на крыльце. Там есть маленький столик, и миссис Фортье занимает место рядом со мной, а затем улыбается, когда видит, как я откусываю большой кусок от блинчика.
— Я так рада, что ты приехала сегодня с Бо, Лорен.
Я киваю, продолжая жевать, стараясь не говорить с набитым ртом.
— Я счастлива быть здесь. Это такое красивое место.
Ее щеки раскраснелись от комплимента:
— Спасибо. Я много работаю, чтобы все выглядело красиво, когда Бо приезжает в гости.
— Мистер Фортье помогает в саду?
Наступает минута молчания, прежде чем Бо заговаривает:
— Мой отец умер несколько лет назад.
О Боже! Я бледнею.
— Мне так жаль. Я не знала.
