Книга Дикие сердца - Джей Ти Джессинжер

Небеса.

— Могу я угостить тебя кофе, девочка?

— Конечно. Спасибо. Американо, без сахара и сливок.

Он морщит нос. Для такого мускулистого мачо это очаровательно. — В общем, горячая вода с бобами. Ты много времени провел в тюрьме?

—Хa. И спасибо, что оценили мой выбор напитков с кофеином. Ничего, если я немного осмотрю полки, прежде чем мы сядем?

—Конечно. Я догоню тебя. Его взгляд становится острее. — Не уходи слишком далеко.

Он стоит в очереди позади старика, тяжело опирающегося на трость, а я иду по главному проходу, пока не попадаю в секцию путешествий.

Я сворачиваю по проходу по наитию.

Он на удивление большой, с выбором всего: от путеводителей по Киото до спелеологических путеводителей по подводным пещерам Новой Зеландии.

Книги о России находятся в конце прохода.

Я листаю несколько из них, не зная, что ищу. Затем мое внимание привлекает большой красочный том на верхней полке. Он выделяется на несколько дюймов из остальных.

Решив, что я хотела бы взглянуть на него, я ставлю свой ноутбук на пол и беру стремянку на колесиках, которую кто-то оставил посреди стеллажа. Я пододвигаю ее, поднимаюсь на несколько ступенек и тянусь за книгой.

Я собираюсь вытащить её, когда другая рука протягивается и ложится на мою.

Она большая, мужская и покрыта татуировками.

Рука, к которой прикреплена кисть, одета в черное шерстяное пальто.

Резкий вдох, который я втягиваю в легкие, наполнен ароматом сосновых иголок.

Малек.

13

Райли

Я застываю на несколько мгновений, широко раскрыв глаза, глядя на его руку, накрывающую мою, и пытаясь не свалиться с лестницы от шока. Затем я шепчу: — Ты следил за мной?

Его ответ низкий и мгновенный. — Да.

—Ты наблюдаешь за мной?

—Да.

Святое дерьмо. Он наблюдал за мной. Как? Откуда?

Я тяжело сглатываю. Он стоит так близко позади меня, что я чувствую жар его тела. Он излучает его. Этот человек горит. Он сам себе пожар с пятью сигналами тревоги.

Я хочу спросить его, какого черта на нем черное шерстяное пальто, когда на улице 27 градусов тепла, но отвлекаюсь, когда он наклоняется ближе и прижимается губами к моему уху.

—Пойдем со мной сейчас, — настойчиво говорит он. — Я могу увести тебя от охраны. Я отвезу тебя в любую точку мира, куда ты захочешь. Ты можешь начать новую жизнь.

Прислушайтесь к визгу тормозов.

Черт. Я забыла. Он думает, что я плененная проститутка Деклана.

Поворачивая голову, чтобы посмотреть через плечо, я встречаюсь с ним взглядом. Его бледно-зеленые, ярко-пронзительные, сжигающие амбар дотла глаза.

Вау, это будет супер неловко. — Эм ... я не та, за кого ты меня принимаешь.

Его хватка на моей руке усиливается. Через мгновение он хрипло говорит: — Я не пытаюсь тебя трахнуть. Я пытаюсь спасти тебя.

Когда я слышу, как он говорит — черт, у меня горят щеки.

Но я не знаю, как относиться ко всему остальному. Мне следует обидеться или сделать комплимент, что он считает меня проституткой, просто не той, которой он заплатил бы за секс?

Решив, что этот разговор и без того достаточно неловкий, чтобы ему пришлось приводить доводы в пользу быстрого бегства в мой профиль, я разворачиваюсь на лестнице и смотрю ему в лицо. Поскольку я на две ступеньки выше, мы на одной высоте. Мы смотрим друг другу в глаза, и вблизи он еще более сногсшибателен средь бела дня.

Через мгновение мне удается заставить свой язык работать. — Нет, я имела в виду, что я не проститутка.

Он медленно вздыхает. Каким-то образом это выглядит сексуально.

Мягким тоном он говорит: — Я не осуждаю тебя, малютка.

Ладно, мне действительно нравится, когда он меня так называет. Мне это нравится чрезмерно сильно. Это вредно для здоровья. Но я не могу отвлекаться от того, что мне нужно сказать.

—Я не секс-работница. И я говорю это не потому, что боюсь, что ты осудишь меня. Я говорю это, потому что это правда.

Между его темными бровями появляется морщинка.

То, что он, по-видимому, мне не верит, раздражает. — Перейти от того, что на мне открытое платье, к тому, что я продаю себя, —это большая натяжка.

— Дело было не только в платье, — говорит он, хмурясь.

— Что еще это было? Каблуки?

Игнорируя это, он подходит еще ближе и требует: — Тогда кто ты? Почему ты остаешься с ним? Почему ты сказала, что он держит тебя в плену?

— Нет, давай ты первый. Почему ты наблюдаешь за мной? И что ты делаешь на Бермудах?

— Я наблюдаю за тобой, потому что мне это нравится. И, может быть, я здесь живу.

Игнорируя все внутренние вопли, вызванные его комментарием — потому что мне нравится, я говорю: — Ни у кого из живущих на Бермудах нет черного шерстяного пальто до колен.

— Может я в отпуске.

— Я думаю, что человек, который тратит свое время на слежку за людьми, раздачу наличных, как в банкомате, и появление из воздуха в запертых комнатах, занимается чем-то иным, кроме отдыха.

— Тогда, может быть, тебе стоит перестать думать.

— Так ты говоришь мне, что ты хороший парень?

После паузы он мрачно говорит: — Нет. Я не хороший. На самом деле, Райли Роуз, я худший человек, которого ты когда-либо встречала.

Он смотрит на меня, и в его глазах горит правда.

Я вспотела. Мое сердце бешено колотится. Мои колени стучат друг о друга так громко, что он, наверное, слышит их.

Несмотря на все это, я не боюсь.

Накачана адреналином, да. Но в глубине души на самом деле не напугана.

Но мы уже установили, что я идиотка, так что это не должно быть новостью.

Я говорю, затаив дыхание: — Но ты не представляешь для меня опасности.

— Нет, не для тебя.

То, как он говорит — ты, подтверждает мои подозрения.

Малек не представляет опасности для меня, но он представляет опасность для других людей.

Людям, например, которым нравится мой будущий шурин, глава Ирландской мафии.

Я закрываю глаза и облизываю губы. Когда я открываю глаза, Малек пристально смотрит на мой рот.

Я шепчу: — Деклан.

Его ресницы приподнимаются. Его свирепый взгляд впивается в мой. Он ничего не говорит.

—Вот почему ты здесь, не так ли? Ты пришел за Декланом. Но потом ты увидел меня и отвлекся от убийства, пытаясь помочь мне.

Выражение его лица неописуемо, но одно оно говорит мне наверняка: я права.

Я собрала воедино след из крошек, выдвинула еще большую версию, чем та, которую он выдвинул о