работала. Снова шанс. Четвёртый. Зачем ты наврала этому человеку, не сказала правду о том, что тебе негде жить?
– Постеснялась.
– Ну и зря. У него, кстати, была лишняя комната в его коммунальной квартире, которая пустовала после смерти родителей. Он вполне мог предложить тебе там пожить, узнав в каком бедственном положении ты оказалась на самом деле. Но ты обманула его… И ушла "не солоно хлебавши". Он пообещал помочь через месяц, и, между прочим, выхлопотал для тебя комнату в общежитии в конце октября. Но ты, уповая на свой нелицеприятный вид женщины-оборванки, постеснялась к нему придти. Таким образом, не использовав свой пятый шанс.
– Не может быть…
– Удивлена? Дальше ещё интереснее.
– Ну, дальше совсем всё было худо… Какие могли быть у меня возможности не сделаться БОМЖ-ом? Не представляю.
– Дальше ты покинула дом своей подруги Марины, у которой временно жила.
– А что мне оставалось? Не рассказывать же о том, как меня предали и выгнали родные люди.
– Бродяжничать лучше?
– Нет. Но чем бы она могла мне помочь?
– Ты очень, милая моя, ошибалась, когда боялась или стеснялась просить других людей о помощи. Марина возвращалась с Кубы будучи на восьмом месяце беременности своим вторым ребёнком. Она собиралась нанять няню для новорождённого, и сразу выйти на работу. То есть эту работу могла бы выполнять ты. Хотя бы до той поры, пока директор школы не выбил тебе место в общежитии. Ты снова упустила шанс, шестой по счёту.
– Не могу поверить в такое…
– Затем, – продолжал Ангел- Хранитель, с укором глядя на недоумевающую, растерянную от услышанного девушку, – ты стала ночевать на вокзале. Потом поселилась в подвале с бездомными-алкоголиками. От нечего делать ты начала сочинять стихи. Многие из них, надо отметить, были просто замечательными. Я тогда подумал, что ты могла бы развивать свой талант, что он помог бы тебе что-то изменить. Ты могла бы поучаствовать в литературном конкурсе. Завоевать денежный приз.
– Какой конкурс? Как бы я о нём узнала?
– Во всех газетах объявления о нём были. Первый приз, между прочим – тысяча рублей. Эти деньги тебе бы помогли на первых порах. Чтоб подкинуть тебе эту идею я по сто раз на дню к тебе мальчишку- подростка с бесплатными газетами подсылал!
Алине захотелось посмеяться над самой собой, но она сдержалась.
– А, это тот пацан с писклявым голосом! Помню, да. Всё ошивался на вокзале неподалёку от меня, совал свои бесплатные газеты. Ты не представляешь, как он меня бесил.
– Вот именно. Один раз только ты взяла у него газету и то читать не стала, а себе под попу постелила на бордюр!
– Так это ты его ко мне подсылал?
– Ага!
– Ну, допустим, я бы узнала о конкурсе и решила поучаствовать в нём. Кто бы меня туда, где он проходит, пустил? Грязную и оборванную.
– Сперва туда просто надо было письмо отправить со своими стихами. А уж когда объявляли победителей, пошла бы чистенькой. Помылась у своей той подруги Марины. Уж не отказала бы она тебе. И вещи бы дала. Ты не использовала седьмой свой шанс выбраться из нищеты.
– Да ну нет… Вряд ли я бы заняла какое-то место в конкурсе стихов. Я же учительница, а не поэтесса.
– Ты совершала много раз ту же ошибку, что и большинство людей: боялась пробовать. Пытаться. Не побеждает тот, кто ничего не делает. И, в то же время, не ошибается тот, кто ничего не делает. Ты вообще ничего не предпринимала. Я за тебя очень переживал, ведь считал тебя умной. А ты…
– Ну прости уж! Может ты сам мне как-то плохо помогал? Раз я не понимала что мне делать?
– Я, повторюсь, и не должен был ничего делать. Только направлять тебя, подсказывать. Итак. Потом ты попала в больницу, узнала о том, что ждёшь ребёнка. Сбылась твоя мечта. Ты должна была чувствовать себя счастливой.
– Да ты что! – возразила Алина с сарказмом в голосе. – Зачем мне был нужен этот ребёнок, когда я в таком положении находилась? И почему, ответь, моя беременность наступила так некстати. Я два года с мужем жила, о ребёнке мечтала…
– Так спать надо было с мужем почаще. Ты же образованная женщина, и я должен тебе объяснять, как заводить детей?
Алина смутилась. Было неловко разговаривать с ангелом, с небожителем в облике мужчины, малознакомого, причём, о таких вещах.
– Да, – сказала девушка, потупив взор и немного покраснев, – мы не часто занимались этим… Но он сам как-то не стремился.
– Он просто уставал на работе. А ты должна была обольщать его, чтоб это происходило не два-три раза в месяц! Ты же женщина! Красивая. Да если б ты захотела приложить максимум усилий для своего мужа, так он бы с утра до ночи о близости с тобой думал, он же здоровый мужик! Тогда и забеременела бы сразу.
– Тебя послушать, так кругом я дура! И всё же, несправедливо было, что беременность моя обнаружилась именно тогда, когда я стала бездомной. И мне пришлось отдать ребёнка, которого я так сильно желала!
– Вот именно! Значит ты не сильно его и желала. Любая нормальная мать ради своего ребёнка свернёт горы. Беременность – это был твой восьмой шанс. Снова не использованный.
– Как раз наоборот! Это был конец… Что бы я могла сделать?
– Могла бы пойти к главному врачу больницы. Поговорить. Рассказать о своей ситуации. Узнать где и какие есть специальные службы опеки и попечительства для таких, как ты. Неужели ты думаешь, что государство не имеет средств защиты одиноких матерей, беременных женщин? Оказавшихся в трудной ситуации. Тебя бы определили в специальный приют, обеспечили работой. Возможно, ребёнка твоего потом бы определили в дом малютки. Но не навсегда, а на то время, пока ты встанешь на ноги. Почему ты уверена заранее, что все вокруг злые и бесчувственные?
– Не знаю…
– А я знаю. Потому, что ты судишь по себе. Врачи предложили тебе сделать аборт, видя какая ты беспомощная, какая ты рохля… Ты тут же согласилась. А потом ты вообще удумала покончить собой. И снова я тебя не оставил. Решил подкинуть ещё шанс, девятый по счёту. Послал тебе Ксению Виноградову. Хорошую женщину, которая молила Господа о ребёнке. Несчастную бездетную женщину, но очень заслуживающую быть матерью. Для этого мне с её ангелом- хранителем пришлось поработать в паре. Мы договорились. Он был заинтересован, в том, чтоб его подопечная совершила смелый поступок, попросив тебя и убедив отдать ей ребёнка, и зажила нормальной жизнью, наконец. А я решил,
