лесами Лайлан – областью, которую Риссе еще предстояло полностью исследовать. Придворные редко надолго задерживались в Цветочном саду.
Рисса с легкостью нашла дерево пикси. Это был красивый и старый дуб. Хоть одна из больших извилистых ветвей обгорела дотла, дерево от этого не пострадало. Как девочка и ожидала, пикси и саламандры ругались из соображений гордости и отчасти из-за скуки.
До восхода солнца оставалось час или два, но ни одного из жителей дерева не было видно.
Отлично. Рисса не любила устраивать зрелище.
Принцесса положила руку на ствол и улыбнулась.
Она была дикаркой. Придворные бормотали это слово как оскорбление каждый раз, когда Рисса проходила мимо. Но для нее это звучало как настоящий комплимент. Никто из них не мог слышать, чувствовать и ощущать природу так, как она. Все высшие придворные фейри были утонченными, изнеженными и разодетыми. Они давным-давно потеряли связь с землей.
Но не Рисса. Она являлась дочерью чудовища, которое жило в самой глубине самого темного королевства.
– Ты несильно изранено. Лишь слегка обуглено, но оттого не менее красиво.
Дерево испытывало гордость, принцесса чувствовала это. Оно, как и любое другое существо, обожало, когда ему льстили. Рисса усмехнулась, закрыла глаза и направила поток энергии.
– Позволь мне помочь.
Дерево приняло ее заботу. К тому времени, когда Рисса снова открыла глаза, опаленных ветвей больше не было. Дуб стал выше и крепче.
Рисса взобралась на дерево, чтобы с высоты взглянуть на мир.
Лес казался таким чистым и нетронутым. Ей хотелось остаться здесь еще на некоторое время. На неделю, на месяц или, может быть, на год.
Но ее отец скоро возвратится с бала высшей благой королевы, и они вернутся в тоскливый и серый мир.
– Впечатляюще.
Рисса замерла на месте, узнав голос и ощутив устремленный на нее пронзительный взгляд.
Райдекар Бейн, верховный принц неблагих фейри.
Девушка еще никогда не встречала столь потрясающего мужчину. Ни при других дворах, ни во снах. Он напоминал божество в сравнении с другими фейри, настоящее совершенство. Принцесса отвернулась, дабы скрыть от мужчины свои пылающие щеки.
Вполне уместно, что такой великолепный фейри был принцем – темным принцем, который, вероятно, унаследует трон после отца и матери.
Рисса не повернулась к нему лицом.
– На самом деле это обычный обмен энергией. Большинство людей могли бы это сделать.
Всё так, но не в характере придворных фейри давать что-то, не ожидая ничего взамен.
– Многим великим людям не хватило бы сил, чтобы поделиться такой энергией, – заметил принц.
Рисса ничего не могла с собой поделать: от гордости в ее груди разлилось тепло. Она нечасто слышала похвалу, и, хотя ей не хотелось в этом признаваться, девушка жаждала ее, питаясь приятными словами, как пчела цветком. Немногочисленные комплименты в ее адрес исходили от отца, а это не считалось.
– Или, может быть, ты слишком юна. Со временем ты научишься никогда не отдавать что-либо без причины.
Риссе стоило ожидать насмешки. Она развернулась на каблуках, встретившись с принцем взглядом.
Девушка поразилась яркости его фиолетовых глаз. Остроте скул. Точеной челюсти. Она попросту не могла представить такой красоты.
Райдекар Бейн не был похож на мальчишек, с которыми она танцевала на праздниках, – на мальчишек, которые приглашали ее только потому, что того требовал протокол, и щипали ее за перья, когда король этого не замечал. Райдекар совершенно точно не был на них похож. Он источал мужество и неприкрытую угрозу.
Рисса обнаружила, что ей плевать на опасность.
– Почему ты решил, будто у меня нет веских причин лечить дерево? – Причин действительно не было, но он же этого не знал, верно?
Ухмыльнувшись, Райдекар огляделся:
– Где награда за твой труд?
– Прямо здесь, – парировала девушка. – Ты обратил внимание на скромного волшебного ребенка. Держу пари, такое случается не каждый день.
Райдекар расхохотался, как человек, который к этому не привык.
– Не каждый день, – признал он. – Сколько тебе лет, волшебное дитя?
Она вздохнула.
– Пятнадцать. – Слишком взрослая для ребенка, слишком молода, чтобы считаться взрослой. Благой народ, в чьих жилах текла магия, мог прожить сотню, а то и тысячу лет. Рисса, внучка Мэб, могла бы жить вечно, если ее не убьют раньше времени. – А тебе?
– Более чем в десять раз больше. – Райдекар поморщился. Странно. После достижения двадцати одного года – официального совершеннолетия – фейри редко заботились о возрасте. Первые сто лет считались посвящением, но после этого цифра теряла значение. Они переставали стареть, как только их тело достигало наибольшей силы. – Следующим летом мне исполнится двести пятнадцать.
– Я тоже летний ребенок. – Рисса не понимала, зачем сказала это.
– До или после солнцестояния?
– В день летнего солнцестояния, – ответила она.
Девушка вздрогнула. Известно, что дети, рожденные в солнцестояние, импульсивны, ненадежны и нерешительны. Легенда гласит, что они всегда приходили парами, но у Риссы не было близнецов. В детстве она воображала, что у нее есть брат и ее мать решила забрать его с собой. Теперь Рисса знала, что кошмары редко рожали более одного ребенка и почти всегда находили способ избавиться от него.
– В день летнего солнцестояния. – Райдекар слегка покачал головой. – Я вынужден тебя покинуть, Серисса. Пока мы не встретимся вновь.
Встретятся ли они?
Рисса помахала рукой, и в ее груди разлилось чувство потери, сопровождаемое удаляющимися шагами Райдекара.
– Когда?
Рисса не собиралась ничего говорить, но вопрос сам сорвался с губ.
Оглянувшись через плечо, Райдекар улыбнулся:
– Не так скоро, как хотелось бы.
Глава 14
Потеря контроля
Черт бы побрал Райдекара, но он был прав. Благие лорды действительно пришли к Сериссе и, несмотря на то что им это претило, вели себя подобающим образом. Спрятав острые зубы и смертоносные когти, они кланялись, целовали ей руку, осыпали ее приятными словами, почти лишенными оскорблений. Рисса была слишком умна, чтобы доверять их искренности, но все же ее радовала такая приятная перемена.
– Леди Серисса. Возможно, вы меня не помните, но мы встречались при дворе вашего отца. – Форкан Голдер был высоким и стройным мужчиной. Каштановые, зачесанные назад волосы и насыщенные зеленые глаза являлись единственным намеком на цвет в его образе. От одежды, ботинок и вытянутого лица веяло холодом, во всем его облике сочетались разные оттенки серого. Форкан был воплощением безупречного благого короля.
Встречей это на самом деле трудно было назвать. Однажды Рисса присутствовала при его докладе отцу, и король полностью ее проигнорировал.
Девушка лишь улыбнулась.
– Мы не ожидали увидеть вас здесь. Я полагал, что вы отправились странствовать, как и ваш отец.
Мучительное обвинение скатилось со спины
