жеребцом уже успели нырнуть в темноту какого-то крытого прохода между улицами.
— Стоп, я дальше могу и сама! — сказала, как только выскочили снова на освещенную худо-бедно улочку.
— От столбняка прививка есть?
— Чего? — не сразу сообразила я.
— Не хрен по всякому дерьму без обуви шастать, вот чего, — огрызнулся Макар и сунул мне свой телефон. — Набери Валентина, пусть валят от ресторана по-быстрому, и давай командуй, куда тут бежать, чтобы отсидеться можно было, пока все не утихнет или подмогу не вызовем.
Я огляделась, соображая где это мы и ткнула рукой направо.
— Вон туда!
Светящийся экранчик телефона скакал перед глазами, и пальцы по кнопкам едва попадали, но я таки нашла номер абонента Валентин, набрала и приложила к уху Лебедева.
— Сваливайте оттуда сейчас же! — приказал он и мотнул головой, сигнализируя мне, что на этом все.
— Еще раз направо! — скомандовала уже я. — Теперь осторожно, пригнись и давай вон в тот лаз в заборе.
— Че за места такие стремноватые, — пробормотал мой конь-огонь, но послушно нырнул в хорошо известный мне лаз. — Заброшка какая-то что ли? Вроде же центр города.
— Ага, — подтвердила я все разом.
— Дальше-то куда, Сусанина?
— Вон в ту дверь подъездную. Толкай, там замок чисто для вида на петлях болтается. И дальше вверх по лестнице до самого верха.
— Лизка, ты мне тест на выносливость решила устроить? — фыркнул Макар, помчавшийся по лестнице через две-три ступеньки. — Проверяешь на пригодность к употреблению?
— Я могу и сама.
— Сиди уже, могучая моя, — буркнул он. — Ну, куда дальше?
— Все, приехали, — ответила, разжав руки и ноги, соскользнув на пол и сразу же ощутив острое сожаление от потери его тепла. — Осталось только по лесенке этой железной на крышу подняться.
И, показывая пример, шустро вскарабкалась по прекрасно мне знакомой вертикальной ржавой железяке.
— Смерти моей она хочет, — бурчал Лебедев, пока поднимался, но как только выпрямился во весь рост — замер и присвистнул.
— Охренеть! Вот это красота! — прошептал он, обводя взглядом раскинувшиеся под нами окрестности. — О, а это видать нас ловят.
В одном из переулков действительно метались лучи фонариков, и даже вопли кое-какие долетали, но наши преследователи явно взяли не то направление и удалялись. Меня мигом пробрало до самого-самого нутра облегчением и каким-то даже бесшабашным ликованием. Им же и подхватило и толкнуло к Макару. Обвила сама его шею, провела ладонью по коротко-колким волосам на его затылке и запрокинула голову, требуя поцелуя.
— Лизка, ты учти, тормозить я уже не буду, — тихо-тихо и откровенно угрожающе, так что мне от сердца до низа живота мигом чем-то сладко-остро-жгучим залило, прошептал Лебедев, не шелохнувшись и не опустив голову при этом. — До конца идти не готова — не начинай.
Я болтать не стала и показала ему на что готова, прижавшись своими губами к его. И все, Макара сорвало моментально. Он схватил одной рукой мои собранные в хвост волосы, за секунду превращая простое касание губ в полноценное вторжение. Глубокое, с обжигающим вкусом, без права хоть немного его ослабить или посметь желать хоть глотка воздуха без него. Другой растопыренной пятерней скользнул по моей спине вниз и стиснул ягодицу так, что я, застонав, взвилась на цыпочки, одновременно вынужденная вжаться в него всем телом, чтобы ощутить животом, насколько он уже твердый. В голове полыхнуло, вынося прочь все, кроме желания неизведанной раньше силы, оно же рванулось по всему кровотоку, топя в себе и прошивая насквозь. Меня тряхнуло, как будто по позвоночнику пустили ток, изогнуло, разорвав варварский поцелуй.
— Нет, Лизка, поздно теперь, — торжествующе прохрипел неверно истолковавший мою реакцию Макар, буквально валясь на спину на кровельное железо под нами и затягивая меня на себя. — Поздно заднюю включать, девочка.
Он решил, что я испугалась и хочу все остановить? Ха-ха! Девочка аппетит нагуляла до легкого озверения от такого денька.Ты, главное, сам мой темп потяни, дядя!
Глава 13
Макар
Когда такая безбашенная девушка, как моя валькирия Лизка решает, что сексу между вами быть, причем именно сегодня, то мужику остается только расслабиться и получать удовольствие в этой лихой поездке. Хотя с такой дикой кошкой хрен ты расслабишься, она на все сто заведет-пришпорит и столько же сверху накинуть потребует.
Хреново синее платье-искушение и так-то почти стало приговором моему здравомыслию. В башке стало жарко-пьяно, а извилины таковыми быть перестали, слившись в одну, прямую и ниже пояса. Но этого, оказывается, было чертовой девчонке недостаточно. Это разве здоровая херня, когда в момент побега от готовых прострелить нам головы бандюков в моей черепушке засело намертво видение, как она на том подоконнике светанула передо мной отсутствием под платьем трусов. На спине ее нес, каждую секунду рискуя под пули попасть, а поясницу жгло прямо, ведь именно там прижималась она ко мне своей голой жаришкой. А потом еще первой по лестнице той ржавой полезла, мазнув мне бесстыже по лицу летучим подолом. Само собой, в подъезде заброшки темнотища полная почти и не разглядеть ничего. Но нахер мне разглядывать, если я уже ЗНАЮ. Я планы строил подпоить и в постель завалить? Я? Меня завалили, в легкую. В прямом смысле, причем, потому что от того, как чертова девчонка отвечала на мой поцелуй, который сама и спровоцировала, колени дали реальную слабину.
Пугал ее ведь, давая крошечный шанс одуматься, а у самого уже полыхало и замерзало внутри от страха, а вдруг и правда протрезвеет. А я, мне как тогда себя оттормозить, чем, бля?
Осел на задницу на еще не остывший от дневного солнца металл кровли, потянул Лизку за собой, вжираясь в ее рот, не давая больше шанса помыслить об отказе и дурея окончательно сам. Она застонала-заворчала, вливая в наш поцелуй еще больше жара и атакуя в ответ меня, так, что в кайфовом вкусе стало больше соли, и дернув мою рубашку из-за пояса брюк, нырнула ладонями под нее, добираясь до кожи.
Я в долгу не остался и столкнул тонкие лямки платья с ее плеч и стянул ткань разом до талии. И тогда только разорвал раняще-сладкое сражение наших ртов за господство в охватившем сексуальном безумстве и рухнул на спину, желая еще и глазами мою добычу сожрать. Вопрос, правда, кто чья еще, потому
