ним бывшие. Расстались, но какие-то чувства остались.
– Как ты себя чувствуешь? Рана не болит? – спрашиваю я безопасные вещи.
Эдмон смотрит на меня, лаская взглядом. Я краснею от его откровенности. Расстёгиваю верхнюю пуговичку блузки. Душно сегодня, аж дышать нечем.
– Рана затянулась, иногда ноет, – говорит он, словно отмахивается от моих расспросов.
Я открыла было рот ещё спросить, да так и захлопнула. Не хочет говорить, так и спрашивать не буду.
– Мы уходим сегодня, – подходит ближе Эдмон. Я чувствую его волнение. Горячее дыхание обжигает щёку. Мне нестерпимо хочется дотронуться до него. Ощутить жар его тела.
– Надолго? – только и могу спросить я.
Как так получается, что, когда я с Эдмондом, меня тянет к нему, и я не думаю о Дэреке. Необъяснимая сила властвует надо мной. Мне хочется утонуть в его глазах, забыться в объятиях. Почему-то с ним я чувствую спокойствие.
– Не знаю, – небрежно пожимает он плечами. – Это очень сложный поход. Слишком рискованный.
Тревога костлявыми пальцами сдавила сердце, страх просочился в душу. Я вспоминаю случай с серебряной стрелой, и от этого не становится спокойней.
– Ты поосторожней, – прошу я его, – помни о том, как мы познакомились.
– Ради знакомства с тобой я вновь рискнул бы жизнью, – тихо говорит он, держа мои руки в своих.
– Мы уже знакомы и рисковать не стоит, – так же тихо отвечаю я.
Мне бы надо выдернуть руки, но почему-то не хочется этого делать.
– Не знаю, что происходит, – откровенничает Эдмон, – меня тянет к тебе. Такое чувство, что знаю тебя всю жизнь.
Он притягивает меня к себе. Нежно, словно фарфоровую статуэтку. Я замираю и боюсь даже дышать.
У самой душа в клочья. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Очень хочу.
И боюсь. Боюсь, что я с моими необузданными желаниями, идущими из глубины души, предаю Дэрека.
Это чувство отравляет мне радость от признания Эдмона. Я не буду говорить, что его чувство взаимно и меня тоже к нему тянет.
– Тебе понравились цветы? – спрашивает он.
Светлые боги, я думала о Дэреке, но никак не о том, что цветы мог принести Эдмон.
– Прости, что не шикарный букет, – кающимся тоном произносит он. – Ты достойна самого красивого букета.
– Я люблю фиалки и мне очень понравился твой букет, – порывисто говорю я, утаивая, что не догадалась, что букет от него. – А стихи растрогали меня до слёз.
Клянусь, Богиней Матерью, он покраснел. Суровый, не знающий жалости наёмник смутился, как мальчишка.
– Я не поэт.
– Я заметила, – улыбаюсь я, – но всё равно мне понравились.
– Когда я вижу тебя, то забываю, зачем пришёл, – сладко шепчет он мне на ушко. – Я уезжаю в дальний путь, но сердце остаётся с тобой.
Не решаюсь поцеловать его сама, но хочется на прощание. Смотрю на него снизу вверх, слегка приоткрыв губы. Эдмон не выдерживает и впивается в губы горячим поцелуем.
Целует меня так, чтобы я в его отсутствие не забывала о нём. О таком поцелуе захочешь забыть и не сможешь.
Эдмон с трудом отрывает меня от себя и отходит.
– Иначе я так и не скажу, зачем пришёл. Когда я тебя вижу, мне хочется присвоить тебя себе.
Я вздрагиваю, только этого мне не хватает.
«Ты ведь этого тоже хочешь», – шепчет мне внутренний голос.
– Наиля, я не знаю, когда вернусь, Когда бургомистр узнает, что меня нет в городе, он может сотворить какую-нибудь подлость. Руки у него будут развязаны, – волнуясь, произносит Эдмон.
– Меня Дэрек защитит, – ляпаю я, не подумав.
– Он уже помог, – скрипит зубами оборотень. – Только раздразнил Виктора. Дэрек считает, что бургомистр слабак, но это не так. Я знаю его не первый год. Виктор затаился и ждёт подходящего времени, чтобы нанести удар исподтишка.
– Мне бургомистр не показался таким опасным, когда он был один на один с Дэреком.
– Я оставлю пятёрку наёмников, которые будут жить у тебя в больнице.
– Это лишнее. Меня есть кому защитить.
– Наиля, я не спрашиваю твоего разрешения, – жёстко прерывает мои излияния Эдмон. – Я ставлю тебя в известность, что ребята будут жить в больнице и охранять тебя.
Я открываю рот, чтобы возразить. Он кладёт палец на мои губы и шепчет:
– Мне так будет хотя бы чуть-чуть спокойнее.
Глава 21. Странное поведение Дэрека
Эдмон уходит, а я почему-то ощущаю чувство потери. Как будто он забрал часть моей души. Сердце трепыхается как испуганная птица в страхе за него.
Его уже пытались один раз убить. Я боюсь, что попытаются снова. Но заговорить с ним об этом не хватает смелости.
Ещё этот бургомистр, будь он неладен. После слов наёмника я уже начинаю опасаться его даже в больнице.
Неужели Эдмон прав?
Ни я, ни Дэрек не знаем бургомистра. А оборотень живёт в Хирвуде не первый год, и его словам можно верить.
У меня, кажется, с подачи наёмника начинается мания преследования.
Я так и стою, смотрю в ту сторону, куда ушёл Эдмон. На губах горит его поцелуй. Тело ощущает его руки.
На ступенях показывается Дэрек, а за ним, как нитка за иголкой, притягивается Викки. Дракон оглядывается, словно хочет удостовериться, что она рядом и, убедившись, удовлетворённо отворачивается.
Мне кажется, что с его приездом всё пошло не так. Мы живём так, как правильно, как ожидаем друг от друга.
А вдруг всё совсем не так и жить нужно по велению сердца, а не глупых стремлений. Пусть даже они наши собственные.
Дэрек всё своё свободное время проводит за книгами. Говорит, что ищет разгадку нашей странной истинности. Уходит далеко за город, чтобы тренироваться в боевой магии. Ему же ещё экзамен сдавать в академии.
– Наиля, кто приходил? – как бы между прочим спрашивает дракон, делая вид, что вопрос просто из вежливости.
Но я-то вижу, как горят его глаза. Наверняка увидел Эдмона в окно. Унюхать его он не мог. У драконов плохое обоняние, по сравнению с оборотнями, но лучше, чем у людей.
– Эдмон, – коротко отвечаю я.
– Зачем? – ревниво спрашивает он, оглядываясь на Викки. Она ему улыбается, и Дэрек успокаивается.
Он делает это непроизвольно, даже не отдавая себе отчёта. Спроси я его сейчас, зачем он посмотрел на неё, пожалуй, и не ответит, потому
