монастыря, по правую руку увидите дом «У двух грифонов». Там живёт и работает оружейник, пан Новотны. У него хорошие изделия и умеренные цены.
— Благодарю за совет. А можно ещё раз посмотреть, как вы заряжаете и стреляете?
— Конечно. Сперва порох…
Максим посмотрел, а потом даже и пострелял — пану Модрову пришлись по вкусу вежливость и внимательность «ученика». Спустя ещё примерно полчаса тролль извинился и ушёл, сославшись на намеченные ранее дела. Младший страж устроился возле конюшни на одном из тюков сена, не зная, куда себя деть и чем заняться.
Пистоль оказался довольно-таки тяжёлым, целиться из него с вытянутой руки было решительно неудобно, а отдача, как и подозревал Макс, запросто могла бы вывихнуть кисть человеку непривычному к такому оружию, или просто небрежному в обращении с ним. Представив себе, что нужно в условиях боя быстро перезарядить, прицелиться, выстрелить и к тому же попасть, а цель при этом может быть вовсе не размером с прожору, парень понял, что всё-таки в большей мере предпочтёт положиться на свой палаш. Но ещё в большей мере он полагался на своё могущество.
Это привело Максима к размышлениям о том, почему же так вышло, что он наутро не ощутил никаких последствий использования своей силы. С одной стороны, отсутствие любых негативных эффектов внушало оптимизм: в конце концов, что господин Майер, что командор, говорили о данном вопросе сугубо как теоретики, так что практика вполне могла показать совсем иные результаты.
С другой стороны, это настораживало, потому что если теория была всё-таки верна — а у Макса не было причин не верить коренным обитателям этого мира — то использование таких способностей должно было расходовать собственные силы младшего стража. Которые он совершенно определённо ничем и нигде не восполнял. Ну, разве что вкуснейшим бульоном, приготовленным женой.
«Может, дело в травах? — подумалось Максиму, вспомнившему стряпню Эвки. — Или они меня чем-нибудь растирали, пока я валялся без сознания?»
Теория выглядела ничуть не хуже прочих, но тут его размышления прервал капрал Шустал, появившийся на пороге казармы. Окинув взглядом двор, он направился к приятелю.
— Подъём, Резанов!
— Командор вызывает?
— Нет. Я. Отправляемся на задержание.
— Кого? — удивлённо спросил Максим. — День же на дворе.
— Ну так что? День от службы не освобождает.
— Командор меня опять посылает с тобой?
— Нет. Это я его попросил. Ну а пан командор был не против. Сказал, будет тебе наука.
— И кого мы задерживаем? — Максим уже шагал вслед за Шусталом.
— А вот увидишь. Мне даже интересно, что про него говорят у вас. Если говорят.
* * *
Скотный рынок в полной мере соответствовал своему названию. Правда, главная торговля на неделе здесь шла по пятницам, однако и сейчас от блеянья, хрюканья, мычания, гоготания, кряканья и кудахтанья голова могла пойти кругом — если бы ещё раньше её не начинали кружить неповторимые ароматы, которые, несмотря на все усилия новоместского магистрата по уборке рынка, неизменно сопровождали такую торговлю.
Десятка Шустала прокладывала себе дорогу среди торговцев и покупателей. Мелькнул справа и остался позади дом «У двух грифонов», где работал рекомендованный паном Модровом оружейник. И лишь когда стал виден противоположный от Новоместской ратуши конец площади, Максим ошеломлённо остановился:
— Да ты шутишь! — выдохнул он.
— Ничуть, — усмехнулся Иржи. — Так у вас его тоже знают?
— Дом Фауста⁈ Ещё бы!
— Вообще-то я спрашивал не про дом, а про самого Фауста. Пан командор решил, что будет не лишним взять под арест этого чернокнижника и побеседовать с ним как следует.
— Из-за того, что случилось на кладбище?
— Именно.
— Но отсюда до Святого Креста не так уж близко, — с сомнением заметил Макс.
— Зато такому знатоку по силам обуздать любого упыря и перенести его в любое намеченное место. Свой резон в его аресте есть.
— Как-то это… скоропалительно, — предположил младший страж.
— Да не случится с ним ничего. Посидит пару дней, если ни при чём — отпустят, если виноват — ну и замечательно. Чем быстрее разберёмся с этим делом, тем спокойнее будет всем. Хотя я тоже не слишком-то верю в причастность Фауста. Он, конечно, та ещё заноза, но такого размаха подлости за ним прежде не водилось.
— В каком смысле? — спросил Максим, но тут они оказались уже у дома легендарного чернокнижника, и ответ дал сам его хозяин.
Во втором этаже распахнулось окошко, оттуда высунулся раструб мушкетона и нацелился на стражников. Высокий голос с визгливыми нотками завопил:
— Чего надо?
— Пан Фауст, — спокойно заговорил Иржи. — Будьте любезны, отоприте.
— Не отопру! Чего надо⁈
— Вас вызывает командор.
— Не пойду! Чуть что — сразу я. Муха чихнёт на вашем командоре — а виноват вечно Фауст! Надоело!
— У меня предписание привести силой, — на всякий случай уточнил Шустал. Вместо ответа раструб мушкетона повернулся и теперь смотрел точно на капрала. Максим судорожно сглотнул: они с Иржи стояли сейчас плечом к плечу, а, насколько помнилось парню, мушкетон был сродни средневековому дробовику, давая бешеный разлёт заряда и по самой цели, и по пространству вокруг неё.
— Пан Фауст, за сопротивление — десять суток ареста, — всё так же спокойно предупредил Иржи. — А если нам придётся выламывать дверь, ремонтировать её вы будете за свой счёт.
Мушкетон неуверенно повернулся влево-вправо, будто раздумывая, не выбрать ли другую цель. Потом всё-таки грянул выстрел.
Макс невольно зажмурился, ожидая, что сейчас в тело вопьются какие-нибудь ржавые гвозди и кусочки нарубленного свинца — но ничего такого не произошло. Вместо этого из раструба вырвалось облако золотистого то ли пара, то ли дыма, в котором виднелись алые прожилки, и, быстро разрастаясь и распухая, превратилось в упитанного дракона, стоящего на задних лапах. Дракон повёл увенчанной рогами головой, оскалил зубастую пасть и, принюхиваясь, высунул раздвоенный язык.
Десятка отпрянула, пикинёры выставили вперёд пики, мушкетёры уже клали мушкеты на сошки и брали дракона на прицел. Максим, открывший один глаз, с удивлением покосился на приятеля: Шустал стоял на том же самом месте, невозмутимо скрестив на груди руки.
Дракон кинулся вперёд. Капрал выбросил ему навстречу ладонь, в воздух взметнулось облачко розоватого порошка. На лету оно оформилось в большой и очень красивый цветок, похожий на орхидею. Драконья морда замерла над цветком в каких-то сантиметрах, продолжая принюхиваться и скалить зубы. Затем чудище тоненько
