class="p1">Я медленно кивнула.
— И? — бросила она.
Я зажала в кулаке обе фигурки и дрожащим голосом прошептала.
— Обе.
— Оплачивайте. С вас пятьсот рублей.
И только сейчас я осознала, что деньги у меня в кошельке в рюкзаке, а рюкзак — за спиной. А за спиной у меня он… Максим. Мне нужно развернуться чтобы снять рюкзак, но я не могу… просто не могу это сделать. Если же не разворачиваться, то я его задену рюкзаком и тогда…
— Девушка! Помимо вас есть и другие покупатели. Рассчитывайтесь и отходите, — уже более нетерпеливо проговорила консультантка, смягчая свою речь фальшивой улыбочкой.
При этом смотрела она не на меня, а на человека, стоящего прямо за моей спиной. На Максима.
— Ольга, терпение, — услышала я спокойный голос Максима у себя за спиной, обращённый к консультантке.
Она улыбнулась ещё шире и медовым голосом произнесла.
— Оплатите, пожалуйста.
В этот момент она даже не смотрела на меня, а когда проговорила, то соблазнительно облизала свои неестественно пухлые губы.
Мерзость. Неужели я также вела себя с ним?
Я быстро спустила очки на глаза и слегка повернулась, снимая рюкзак. Стоять и бездействовать рискованно, он быстрее заметит девушку, не желающую оплачивать счет, чем ту, которая капается в своем рюкзаке.
Кошелёк нашёлся не сразу, а когда я его всё таки вытащила, то от волнения выпустила из рук и он плюхнулся на пол. Я суетливо начала его поднимать, отчего мои дешёвенькие темные очки тут же слетели с глаз и отправились к кошельку на пол. Я вмиг опустилась на корточки и почти сразу же услышала.
— Давайте, я помогу.
По инерции я подняла голову и тут же встретилась с его темными, до боли знакомыми глазами.
Максим на секунду замер, а затем, прищурившись, стал вглядываться в моё лицо.
Он меня узнал.
Я сильно закусила губу и, подхватив с пола очки с кошельком, встала. От переизбытка эмоций меня слегка шатнуло в сторону.
Максим встал следом за мной. Он молчал и бесстрастно оглядывал меня с головы до ног. Не выдержав его пристального взгляда, я быстро рассчиталась за фигурки и, прижав рюкзак к груди, будто пьяная, пошла к выходу.
Оказавшись на улице, я шумно выдохнула. Оказалось, что я практически не дышала всё это время, поэтому каждый новый вдох давался мне с трудом — грудь сильно пекло, а голова кружилась.
Опустившись на ближайшую лавочку, я наконец разжала кулаки. В каждом кулачке было по фигурке. От волнения, я их так сильно сжала, что на кончиках пальцев образовались небольшие ссадины. Я подула на руки и вдруг услышала.
— Здравствуй, Алиса.
Я несмело подняла голову и увидела Максима, он стоял в двух шагах от меня. Всё то же нечитаемое выражение лица и холод… арктический холод в глазах.
— Здравствуй, — просипела я.
— Удивила… — начал молодой человек, но вдруг, в кармане его светлых брюк, зазвонил телефон.
Максим взял трубку и коротко ответил.
— Я сейчас подойду.
Воспользовавшись ситуацией, я поднялась с лавочки и попыталась скрыться. Но далее произошло то, чего я совсем не ожидала.
Максим резко дернул меня за локоть и потянул на себя. Сбросив вызов, он в упор посмотрел мне в глаза и тихо сказал.
— Я с тобой не закончил… Сейчас я очень занят, поэтому буду ждать тебя в семь часов вечера, здесь же.
— Не уверена, что…
— Ты же для чего то сегодня пришла! В отношении тебя, я не верю в случайности. Мне проблем с тобой хватило пять лет назад, теперь я предпочту их избежать и вырубить на корню.
Он также резко отпустил мой локоть и, развернувшись, ушел. А я ещё стояла там очень долго и безуспешно пыталась унять жар, охвативший моё тело, после его прикосновения.
Глава 32
Обучение проходило как в тумане. В большой аудитории медицинского института собралось более ста человек. В основном фельдшеры, медсестер почти не было. Лектор выступал со сцены, изредка обращаясь к слайдам, представленным на большом белом экране. Я практически ничего не слышала, хотя и пыталась что-то запомнить, даже записывала кое-какие моменты, но… Но все мои мысли были обращены к нашей утренней встрече с Максимом.
Я очень пожалела, что пошла на эту выставку. Зачем я стала ворошить прошлое? Словно хирург с задатками мясника, я вскрыла почти все свои застарелые раны, не применяя ни наркоза, ни обезболивания. Теперь эти раны жутко ныли и не давали мне покоя. Вот зачем? Зачем я туда пошла?
Возможно я полагала, что увижу его и станет легче? Нет. Я знала, что легче мне не станет. А может… может я ждала, что он меня заметит и…
Я даже боялась подумать об этом «и», так как знала, что это всё глупые и пустые фантазии одержимой любовью дурочки.
Обучение закончилось в шесть и я с легкостью могла бы успеть на встречу с Васильевым. Но я уже решила для себя, что туда точно не пойду. Я боялась, что не сдержусь и вновь буду валяться у него в ногах, моля о поцелуях и ласках. Хотя зачем я вру сама себе — я точно буду его умолять, а потом… потом, как собирать себя буду не понятно.
Приехав в Димкину квартиру, я позвонила Деду с Ванькой и около часа проговорила с ними по телефону. Ваня, в мельчайших подробностях расспросил меня о деревянных фигурках, а потом ещё долго рассказывал как они с Дедом ходили в лес.
Мысли о сыне немного приглушили утренние воспоминания, но не надолго. Когда с ужином было покончено, я вновь погрузилась в уныние и тоску. Прижимая к себе фигурки, сделанные руками Макса, я начала водить ими по своему телу. По рукам… груди… животу… Волны дрожи пробегали по телу, а дыхание вмиг участилось. На месте этих фигурок, я попыталась представить его руки. Такие желанные и такие далекие…
За пять лет у меня не было вообще никаких отношений с противоположным полом. Мужчин я сторонилась, да и времени не было. Ваня был центром моей вселенной, в которую я не желала кого-бы то ни было впускать.
Иногда, когда мне снился наш единственный поцелуй с Максимом, я просыпалась в огне желания — низ живота стягивало от тянущей боли, а между ног ощущалась бешеная пульсация. И даже пару раз, я пыталась дотронуться до источника желания, но быстро отдергивала руку из-за появляющегося стыда и… и жалости. Да! Я жалела себя и ничего не могла с этим поделать.
Вот и сейчас, как
