Рука остановилась. «Так… а это что?» Дэн немного прикрыл дверь и в оставшуюся щель просунул ладонь. Аккуратно пошарил внутри. «А, вот оно!» – он сбросил узел с ручки; осторожно ступая по линолеуму, прошел внутрь. На месте дневального, прислонившись к тумбочке, спал худой солдат, лысый и явно не русский. Из приоткрытого рта на подбородок стекла струйка слюны, с оттопыренного уха со сросшейся мочкой спадала нитка. Откроют дверь, нитка дернет за ухо, и дневальный проснется. Солдатская смекалка… мать ее.
Нет, ну там ладно пацан, а этот-то что? Ведь взрослый человек и офицер! Первой мыслью было жестко подшутить над разгильдяем, а потом примерно наказать. Дэн задумчиво повел плечами. Нет, начальнику охраны такое не к лицу. Дверь с шумом захлопнулась.
Василий вскочил с кресла, со сна не удержал равновесия и едва не упал на стол, лишь в последний момент выставив руки и уперев их в столешницу. Муха с недовольным жужжанием закружилась под потолком. Василий, ощутив взгляд внимательно рассматривающего его Дэна, повернулся. Несколько мгновений он ошеломленно смотрел в жесткое и слегка насмешливое лицо начальника службы охраны. На заспанной физиономии последовательно отобразились испуг, растерянность, смущение; потом он судорожно сглотнул и произнес чуть хриплым со сна голосом:
– Извините, Даниэль Геннадиевич.
Дэн присел на стол перед опустившим глаза подчиненным, нога мерно закачалась, словно маятник, на лице появилась многообещающая полуулыбка, от которой разгильдяй потупил взгляд. Взглянул на монитор. В центре – картинка с атмосферного дрона, по бокам – с установленных по периметру лагеря камер. Зулуленд – место неспокойное. В велде можно наткнуться не только на африканских львов с тиграми и оставшихся после терраформирования реликтовых зверей, но и на хорошо вооруженный отряд сепаратистов: хауса или фульбе. Да и местное население сохранило много «милых» земных привычек: ходили слухи, что оно не брезговало даже ритуальным каннибализмом.
Вроде ничего угрожающего. Повисла неловкая пауза. Под прицелом холодного и слегка ироничного, оценивающего взгляда молодой офицер почувствовал себя букашкой на столе энтомолога. Неловко присев обратно, он беспокойно заерзал в кресле. Давно на него так не смотрели, пожалуй, со времен обучения в академии. Большая часть обслуживающего персонала русской экспедиции служила в той же Конторе, что и Дэн.
– Что, опять зависал полночи с Маринкой?
Василий не ответил, только взгляд предательски вильнул в сторону, на лице отразилось смущение. Дэн понимающе усмехнулся.
– Шерше ля фамм, шерше ля фамм! – пропел он немилосердно фальшиво; в одно мгновение его взгляд изменился. Вместо балагура, дамского угодника и души компании на Василия смотрели беспощадные глаза одного из лучших оперативников Конторы.
– Все наши беды от баб, морду бы тебе набить… – произнес он громко и зло. – Лейтенант, твою мать, считаешь, на синекуру приехал? – он сморщил нос. – По возвращению домой – трое суток гауптвахты.
– Есть, – уныло кивнул прячущий глаза Василий и попытался оправдаться: – Если чего-нибудь случится, компьютер подаст сигнал…
– Человек может выдумать такое, что ни один искусственный интеллект не сумеет распознать, – голос начальника охраны наполнился металлом. – Иди, отоспись, придешь после ужина.
Василий уныло кивнул, возражать не осмелился.
– Подожди, – в спину ему бросил Дэн. Тот повернулся: лицо у начальника мрачное и нарочито равнодушное. – Что там наши коллеги нипонцы?
– Ничего необычного, по-прежнему крутятся около гор…
После ужина Дэн зашел в домик профессора Шиллера, официального главы экспедиции. Что может быть естественнее отчета начальника охраны перед руководителем экспедиции? О том, что настоящий глава Дэн, осведомлены немногие.
Профессор жил в рассчитанном на двоих человек небольшом быстровозводимом коттедже: должность имела свои привилегии. Негромко постучав в дверь, Дэн миновал совсем крохотную прихожую и вошел в аскетично обставленную комнату. На столе у стены негромко бормотал что-то о несчастной жизни чернокожих на прежней Земле и вине в этом белокожих головизор. Развалившийся в удобном раскладном кресле высокий сухощавый человек лет пятидесяти, с умным и немного рассеянным лицом, склонился над бумажной книгой – настоящей роскошью по нынешним временам, когда все переведено в электронный формат, а напечатанные на целлюлозе книги стоят просто неприлично дорого. Впрочем, на маленькие прихоти Шиллер денег не жалел.
При виде Дэна лицо профессора осветилось вежливой радостью. Любезно поздоровавшись, он предложил:
– Партию в шахматы? Вчера вы выиграли у меня, я жажду сатисфакции!
Дэн глянул на часы: время позволяло совместить приятное с полезным; на миг взгляд задержался на окне: за хребет Крэзи маунтин заходило солнце, разливая по небу пурпурные, переливающиеся золотом тона. «Пинь-пинь-тарарах!» – самозабвенно выводила неизвестная птица. Жизнь шла своим чередом.
– Не против…
В предвкушении интересной игры профессор довольно потер руки и выложил на стол шахматы. Вдвоем они расставили по клеточкам черные и белые фигуры. Разыграли, кому какими ходить. Первый ход Шиллер сделал вполне классический: пешкой е2 е4. Дэн в ответ двинул свою.
– Скажите, профессор, – произнес он, переводя взгляд с черно-белой доски на соперника, – а то, что вы говорили о странностях с гравитационной постоянной, подтвердилось?
В выцветших от времени глазах собеседника загорелся азарт научного фанатика, всплеснув руками, он откинулся в кресле и заговорил быстро, захлебываясь словами:
– Все подтверждается! Представляете? Да когда мы опубликуем результаты исследований, научный мир Новой Сибири, да что он, всего человечества, будет в шоке! В пределах одной планеты, да что там, одной горной системы, гравитационная постоянная скачет! Пусть не на много, на тысячные доли процента, но это неоспоримый факт! Теперь вся современная физика вместе с нашими представлениями об устройстве Вселенной отправляется в утиль!
– Значит, подтверждается… – задумчиво протянул Дэн. К этому надо еще добавить суеверные слухи негров о хребте Крэзи маунтин и то, что фотографии гор из космоса по непонятной причине всегда получаются нечеткие. Все страньше и страньше, как говорила Алиса. Рука передвинула коня, смахнув с поля незащищенную пешку. Лицо профессора слегка вытянулось.
– Более того, молодой человек, – с азартом произнес Шиллер, – мы нашли в горах ложбину, где машина сама собой катится вверх!
Дэн слегка поджал губы и бросил внимательный взгляд на собеседника. По внешнему виду тот был типичный ботаник с худощавым лицом и глубокими залысинами; ничто не указывало на то, что он давно и плодотворно сотрудничал с Конторой. Еще в Сопротивлении ученый познакомился с самим Крюгером, будущим президентом Новороссийской федерации. Тогда юный студент с оружием в руках отстаивал свои идеалы, был ранен и лишь позднее пошел по научной линии. Ему доверяли, но, конечно, в разумных пределах: лишнюю, не нужную для работы информацию о реальной цели русской экспедиции профессору не сообщили.
