шее, как будто невидимые пальцы погладили кожу. Натаниэль иронично приподнял левую бровь, и драконьи глаза полыхнули синим пламенем.
- Решил напомнить об условии.
***
Подопечная невольно напоминала Натаниэлю котенка, подобранного на улице: такая же робкая, пугливая, и также старающаяся спрятаться подальше при первых звуках шагов. Отчасти он понимал ее. К своему удивлению, даже обнаружил в глубине души нечто похожее на сочувствие, хотя полагал, что давно лишился подобных чувств. Не каждый мужчин оказался бы готов к подобному повороту судьбы: в одночасье потерять семью, друзей, стать объектом пристального внимания со стороны ненормального артефактора и бежать в неизвестность с человеком, отправившим ее в руки мастера пыточных дел.
Впрочем, последний шаг был частично оправдан. Не поступи так, и Нарцисса, а заодно и сам Дрейк коротали бы время в камере предварительного заключения. Она - как подозреваемая в злонамеренном колдовстве, он - как пособник. Предугадать исход не составит труда: госпожу Ливингстон забрал бы барон де Виньи на опыты, а самого Натаниэля отправили бы обратно на Черные Болота до скончания веков.
Рассудив, что стоит дать ей время привыкнуть с новым местом и ролью, Дрейк погрузился в дела Драконьего Чертога. Бумаги хлынули, едва Натаниэль успел переступить порог своего замка. Годы отсутствия не прошли бесследно: махинации с документами, введение новых внутренних налогов, о которых предпочли умолчать главы городов, жалобы на притеснения со стороны власть имущих, не говоря сотни доносов на незаконный вывоз ценных ресурсов. Три дня Дрейк провел в Эрвендейле, напрочь забыв о существовании всего остального мира. Лишь утром четвертого дня осознал, что сидит в пустой столовой и бессмысленно смотрит на чашку с недопитым кофе.
- А где госпожа Ливингстон? - поинтересовался Натаниэль, глядя на как Стивен убирает со стола опустевшую тарелку и приборы. Надо же, он даже не заметил, когда успел съесть завтрак.
- Госпожа Ливингстон обычно завтракает у себя, - деликатно отозвался дворецкий. - Еще кофе, ваша светлость?
Дрейк нахмурился. В тоне Стивена ему послышался скрытый упрек. Однако чисто выбритое лицо дворецкого светилось благожелательностью, и мысли об упреке показались неуместными. Да и вряд ли бы прислуга стала осуждать своего хозяина. Даже за спиной. Но то, что он напрочь забыл о своей подопечной, неприятно царапнули Натаниэля. Забыть о гостье - верх неприличия. Недостойный поступок ни для простого смертного, ни тем более для представителя Дома Черного Дракона.
Дрейк одним глотком допил остатки кофе и поднялся из-за стола. Нанести визит вежливости и спросить, как Нарцисса себя чувствует в новом доме - это не займет много времени. Ему не трудно, а ей было бы приятно участие.
Но, переступив порог ее покоев, Дрейка едва не сшибла с ног огненная волна. От неожиданности он привалился к стене, стараясь удержать равновесие. Под кожей разбегались пламенные ручейки, чувства обострились до предела - Черный Дракон выбирался из глубин подсознания, и Натаниэль вдруг с ужасом осознал, что не способен его контролировать. Пространство превратилось в пульсирующее багровое марево, в котором даже звук обретал свою форму.
Дракон не видел ее, но чувствовал. Как охотничий пес чувствует добычу и идет по следу, так и Дракон тянул туда, где сейчас находилась Нарцисса. Натаниэль хотел развернутся и уйти, но ноги сами несли его в сторону спальни. Пройдя несколько комнат, он остановился и бесшумно скользнул в приоткрытую дверь.
Присутствие Марси взбесило Дракона. Однако горничная, верно оценив обстановку, предпочла поскорее скрыться с глаз.
- Мы не обсуждали вашего прошлого, - Нарцисса отвернулась к зеркалу и принялась порывисто вытаскивать шпильки из волос. От ее лица отхлынула кровь, превратив его в фарфоровую маску. В глазах плескалась тревога. - И уж тем более я не собиралась покидать покоев. Во всяком случае, сегодня… Черт!
Шпильки с тихим клацаньем рассыпались мимо туалетного столика на пол. Она бросилась их поднимать, не обращая внимание на замершего возле стены Дрейка. Он видел, как дрожат тонкие пальцы, как бешено бьется голубая жилка на шее под тонкой кожей.
Натаниэль осторожно шагнул в сторону Нарциссы, неотрывно следя за каждым ее жестом. Вспомнилась охота, которую он любил когда-то давно: одно неверное движение, и олень тут же скрывался из виду.
Присев на корточки рядом в ней, он мягко отобрал шпильки и, едва касаясь пальцами прохладной кожи, погладил ее по щеке. Она подняла на него полный волнения и тревоги взгляд.
- Дайте время до вечера, - Нарцисса говорила так тихо, что Дрейк едва улавливал ее слова. - Хотя бы до вечера. А потом все что угодно…
Большой палец мягко скользнул по сухим губам, словно приказывая молчать. Он неспешно склонился и осторожно коснулся приоткрытого рта. Тонкий аромат розмарина и бергамота дурманили голову, и Натаниэлю показалось, что он завис над пропастью.
Вздрогнув, Нарцисса отпрянула. Дракон оскорбленно зарычал, - и в ту же секунду Дрейк подхватил ее на руки, пинком отправив в угол одну из оброненных шпилек и направился к кровати. Она попыталась вывернуться в объятиях. Маленькие кулачки забили по его груди и плечам, едва не попав лицу.
- Кажется, ты согласилась на это, - рыкнул Натаниэль, вдавив сопротивляющуюся женщину в пуховую перину, и заглянул ей в глаза. - Добровольно.
Она замерла под ним и порывисто выдохнула.
- Хорошо. Только не делай мне больно.
Дрейк медленно кивнул, отпустил тонкие запястья и запечатлел легкий поцелуй на одном из них.
- Не бойся. Не сделаю.
***
На нее смотрела тварь, не имевшая ничего общего с Дрейком.
Завороженно глядя в почерневшие глаза, Нарцисса видела лишь клубящуюся многовековую тьму. Под загорелой кожей лица и шеи разливался витиеватый узор сосудов, на руках проступили очертания черной чешуи с серебристой окантовкой.
Взывая к Дракону, взываешь к его первобытным инстинктам. Однако Нарцисса и представить себе не могла чем это обернется… Тварь, разглядывающая ее с пристальным любопытством, была опаснее и страшнее любого дракона, о которых писали в “Старых Сказках Велирии”.
Казалось, сердце не выдержит и остановится. Холод разливался по животу, и Нарцисса в ужасе закрыла лицо руками.
Ничто не длится вечно. Эта мысль сковала спасительным оцепенением, будто отделив невидимой стеной ее от реальности. “Пусть делает, что хочет, и уходит, - с усталой обреченностью подумала она. - Только поскорее”. С улицы доносились птичьи трели и далекие голоса садовников, обрезающих кусты роз. Надо же, утро еще не успело смениться днем. Неправильно все это. Разве не должны такие вещи происходить ночью?
Послышался треск разрываемой ткани. Прохладный воздух лизнул кожу, и
