остался в холодном воздухе.
— Уходи! Я её не удержу — сейчас вырвется, — закрыла эльфийка мохнатыми ресницами горящие свои очи и сквозь всё ещё сжатые губы повторилась: — Уходи. Немедленно! Приказыва…
С Майей я связался уже до того, так что немедленно и ушёл.
Вид у меня был после всего этого настолько взъерошенный, что тёмная эльфийка спросила:
— Ты ко мне прямо из боя, что ли, так вырвался⁈
И н т е р л ю д и я
локация Веррония, спустя несколько мгновений.
Таурэтариэлль, наконец, услышала задушенный писк своей драконочки. Она медленно — практически по одному разжала пальцы, Звёздочка медузой расплылась у неё на плече.
«Никогда, слышишь, никогда! Никогда не вмешивайся между мною и им. Никогда!»
«Но, хозяйка, ты же сама чуть не ударила его! Я не понимаю…»
«Если б я сама себя понимала…» — вздохнула девушка и, успокаиваясь, успокаивающе пригладила свою ящерку да так и забыла на ней своюруку.
«Я — не ящерица!!»
И только тут Рилль осознала, что Звёздочка отвечала ей не мысленными образами, а на древне-эльфийском.
«Ты всё-таки сжевала тот свиток?»
«Да, ещё вчера. Только мыслить словами всё равно не получалось. А теперь вдруг…»
«Не получалось, а, вот, после этого торговца — вдруг вышло, — она безнадежно пожала плечами, другой рукой дотронулась до места татчита и через ещё мгновение поняла, что неведомо чему улыбается. И повторилась: — Слышишь? — никогда.»
«А если он…»
«Никогда», — не стала и дослушивать она.
«Да, хозяйка», — пробурчала драконочка.
Спустя ещё четверть часа во время принятия уровня, после того, как гонг своим звоном заполнил пространство, а вспышки желтоватыми отсветами осветило его, голос из огненного шара произнёс:
— Бог видит тебя. Как я хохотал, когда ты крушила эти ледяные задницы! Увидел рядом — вспомнил: намедни твой торговец уболтал меня подкинуть кой-чего чёрной. Так что, уровнял. Пользуйся. Вам, бабам, поболтать — и мёда не надо! Бог снова в предвкушениях!
Потом была суета, когда за десять секунд надо было принять важное решение, потом за час — ещё более важные, после чего ни о чём не хотелось думать вообще, а только смотреть, как ночной ветер колеблет листья на деревьях, внося хаос в гармонию вида ночного неба…
Всё-таки, торговец! Питомец разговаривать не может, ей об этом твердили все, с кем она заводила о том речь. Никакие свитки не помогут — пробовали уже. Но он что-то выбил для Анны, и Гнотус решил добавить хаоса — говорящую дракону… Но на что он намекал, говоря о равенстве?
Рилль опять коснулась теплой шкурки Звёздочки:
— Слышишь? — никогда.
* * *
' — Не, всё отлично, хозяин: по морде не получили, пальцы уцелели, она, кажись, даже дракону свою придушила — живём!
' — Да, господин. Но светлая теперь будет ждать следующего шага. А вот тёмная… «Ждать» — это не их императив.
Я нашёл себя всё в той же комнате-будуаре у столика, только теперь на нём было не кофе, а стояла диковинная бутылка и два фужера. Один — который ближе к ней, сидящей на оттоманке, был наполовину пуст, второй — пуст полностью. И что-то надо было тёмной отвечать…
— Торговался с мэрией города. Они приняли и твою цену артефакта, и процент оплаты. Ты получишь пятнадцать тысяч золотых, а я тысячу двести пятьдесят. Первый транш — две тысячи в течение двух суток от города, остальные — не позже, чем через месяц, возможно напрямую от герцога.
Она молча встала, плеснула себе, следом — бокал мне, засверкала зубами. Кажется, только все четыре тысячи лет грозных поколений воспитательниц не позволили ей запрыгнуть на этот столик и начать хлестать алкоголь прямо из горлышка бутылки!
— Торговец, какая же я была дура! Ведь могла вызвать тебя уже в первый день! Пьём!
Этикет пытался заставить меня оценить цвет и аромат вина, но я особо тянуть не стал — не до него мне было, да и Восприятие без разных пауз успело оценить и рдяные переливы напитка, и терпкие тона букета, а уж вкус…
' — Только б, змея, не отравила, — пробурчала бдительная кельтка, а бдительная японка, безнадежно пробурчав:
' — Но ведь не действует же на неё! — но всё равно активировала и щит Аэгана, и браслет хлада.
Вино, вроде, особой крепостью не отличалось, но достигнув желудка, как после водки или коньяка, бросило обратную расслабляющую волну в голову.
— Хорошо-о-о… — выдохнул я и через некоторое время поинтересовался: — Почему ты не спрашиваешь, победили ли мы?
— Зачем? — пожала она плечами. — Иначе ты бы ещё не пришёл. Да и…
— Что? Говори. Быстро, честно, откровенно!
Мне не давала покоя фраза Рилль, что Майя меня удивит.
Но чёрненькая сначала опять разлила по бокалам вино:
— За победу!
И выпила уже не одним глотком. Что ж, на этот раз я тоже дал волю Этикету — полюбовался цветом, понаслаждался запахом, посмаковал вкус…
Только после того, как я поставил пустой бокал на столик, она объяснилась:
— Я через твой чат пробилась на весь уровень твоего командного интерфейса. И сообщение Системы о завершении «скрытого задания» — получить смогла. Плюс уровень про между прочим! Весь твой отряд — наш отряд! — со смаком уточнила она, — получил по уровню. Видел уже?
— Без подробностей. Некогда всё.
— Правильно, потом полакомишься. С чувством! Не спеша.
Вынул из Рюкзака ларь с накопителем, открыл. Указал на пару бледных рёбер:
— У них за пять часов осады во всех четырёх городских накопителях по десять рёбер погасло, в твоем за три — два.
— Мой — в три раза сильней полного городского набора⁈ — быстро сосчитала она. — Рилль его недооценила…
— Да, практика наглядно показала, что где-то так, — согласился я. — Как тебе лучше — отдам сейчас таким или в конце арендного срока полностью заряженным?
В ответе я не сомневался, но, что камешек ценою почти в двести миллионов баксов цел — продемонстрировать надо было.
— Какой взял — такой и вернёшь.
Они с Рилль, как в один детский садик ходили!
Пока Майя, не торопясь, наливала по третьей, тихо связался со Стрригом, предупредил, чтоб приготовился — сейчас буду, благо предлог — дозарядить накопитель — появился.
Задерживаться у тожествующей пьяной древнего рода тёмной мне очень не хотелось. Все эти битвы, все эти аристократки —
