будет прятаться или уходить иными способами от поединка, получит возможность умереть в спарринге со мной! Учтите! Мёртвые герои мне симпатичнее живых трусов!
— Вот падла, Горюнов, — со злостью сказала знакомая лысая девушка. — Мало нам ночных издевательств, так ещё и днём натравил.
— Расслабьтесь! Их всего семеро! — преувеличенно бодро ответил я. — Действуем скопом. Разделяемся по пять-шесть человек, и каждая группа гасит по одному курсанту. Потери неизбежны, но и третий курс подсократим. Их меньше, поэтому каждый выбывший из строя боец — это ощутимая потеря. Ни в коем случае не вступайте в единоборства. Только стаей пинайте одного! Закончили с одним, переходим на следующего. Ну, а дальше смотрим: либо мы закончимся, либо они. Во всяком случае, не позорно проиграем.
— И нам этого никогда не простят, — продолжала гнуть свою линию лысая.
— Тебя как зовут?
— Алина Радостина, но это не относится к делу.
— От Горюнова до Радостиной всего один шаг! — подал голос инструктор, пошутив над смысловой разницей наших фамилий. — Даю новую вводную! Вы двое бьётесь не в группах, а в паре. Очень мне интересно посмотреть, что из вас получится.
— Принимается! — весело ответил я. — А получится… Горе врагам и радость от победы.
— И ночной карцер, если вы мне не понравитесь, — закончил этот гад.
В этот момент в кубрик влетели запыхавшиеся третьекурсники.
— Вот он! — проорала Палкина, показывая пальцем на меня.
— Я-то здесь, а вы где шляетесь? Мало того, что не на занятии, так ещё ждать вас приходится. Долго лапками перебираете!
— Господин прапорщик! — не обращая на мои слова, обратился здоровый парень к инструктору. — Шестое учебное звено по вашему приказанию прибыло. На поклёп этого претендента хочу ответить, что никаких прогулов за нами нет. Капитан Леснин лично отпустил нас на «охоту».
— Да? Прямо семерых на одного? — не поверил ему Станов.- Кузьмич не склонен к массовым постановкам.
— Так точно! Его из-за претендента Горюнова премии лишили.
— А! Ну, это святое! Тогда начинаем веселуху. У нас все отвечают за одного и один за всех. Поэтому приказываю раскатать всё это мясо по банкам.
— С удовольствием, господин прапорщик! — довольно ответил парень и кровожадно посмотрел на поникшее воинство претендентов.
— А этот мой! — азартно произнесла Палкина и первая кинулась в бой.
Не знаю, то ли Палкина решила своим воплем предъявить на меня права, как женщина, то ли на мою оторванную голову, но бой в замкнутом пространстве немного отличается от поединка на плацу. Ждать, когда ко мне подлетит эта бешеная, не стал, а схватил тумбочку и запустил в неё. Почти попал, но она увернулась, на время потеряв меня из виду. Что и привело к нокауту от моего кулака!
— Первый есть! С почином! Мочить третий курс! — заорал я во всё горло. — Никого живым не выпускать.
Тут же очнулись все бойцы с обеих сторон, и понеслось! За событиями следить не успеваю, так как атакован сразу с двух сторон. Приложив какую-то девку лбом о металлическую спинку койки, получаю шикарный удар по рёбрам от её напарника. Дух выбил знатно, и я поплыл, ожидая обязательного добивания. Но несколько претендентов толпой навалились на моего обидчика и быстро запинали. На них сбоку налетел другой курсант, и тройка наших моментально улеглась на пол.
О! Лысая повисла на нём сзади и, не мудрствуя лукаво, вцепилась зубами в шею.Тоже приёмчик, хоть и не очень спортивный. Правда, парень быстро скидывает Радостину с себя и ещё в полёте делает непригодной к дальнейшей веселухе: встреча с коленом ещё никому на пользу не шла.
Не стал оставлять обиду моей напарницы безнаказанной и, подпрыгнув, уложил злодея рядом с ней точным попаданием ботинка в голову. Дальше всё так завертелось, что очнулся от драки лишь в тот момент, когда на ногах остался я и тот самый парень, что разговаривал с инструктором. Вот ещё двое третьекурсников поднимаются на ноги.
Наши лежат тихо… Жаль. Я тоже подустал прилично и могу с тремя уже не справиться, если не буду работать на убой. Но хватит и поединка с прапором в таком стиле. Необходимо научиться контролировать свои эмоции. Иногда лучше проиграть и получить ценный опыт, чем бездарно радоваться рядовой победе.
Неожиданно в проёме двери появляется наш длинный дневальный с табуретом в руках. Недолго думая, с размаху он оприходовал им одного из вновь поднявшихся курсантов. Больше, к сожалению, ничего сделать не успел и сам, закатив глаза, сполз по стеночке после чёткого апперкота.
Спасибо, братишка! Минус боец! Теперь стало немного легче!
Долго. Почти минуту пришлось провозиться с оставшимися двумя курсантами. Оба подготовлены отлично и не бояться ударов, легко их принимая на себя, лишь слегка поворотом тела или блоками гася их силу. Наконец-то последний поверженный противник без сознания на полу. Лежу на нём, понимая, что и сам подняться не могу.
— Да… — разочарованно произносит прапорщик, присаживаясь на перевёрнутую койку и закидывая себе в пасть конфету. — Надо полковнику Якутову доложить, что третий курс совсем мышей не ловит. Пусть планы пересмотрит по физвоспитанию. Позорище! Каких-то сраных двадцать претендентов уложили аж семерых курсантов!
— Не двадцать, а двадцать один… — прошепелявил очнувшийся дневальный, сплёвывая сгусток крови.
— Верно. Но ответь мне, претендент Борсиев… Ты где должен был находиться?
— У тумбочки дневальным. Только оттуда слышно всё хорошо, а вы, господин прапорщик, сами дали распоряжение, чтобы участвовала вся группа.
— Было, — нехотя согласился инструктор. — За самовольное оставление поста получаешь ночной карцер. Но за мужество и находчивость снимаю с тебя это взыскание. Марш на пост и больше не отсвечивай!
Поднявшись на ноги, парень поплёлся в коридор, а инструктор продолжил беседу со мной.
— Горюнов, я абсолютно не понимаю решения Якута оставить тебя в нашей школе. Мало того, что память отшибло, так и до этого жил придурком.
— Меня генерал Ростоцкий рекомендовал.
— Слышал. Благодарность его заработать — это всё равно, что «Золотую ленту» на грудь получить. Но ты не подходишь по всем условиям приёма со своим минусовым Даром. Не подходишь и… подходишь. Поэтому готовься, что я с
