— Жрал, и еще как! Я светлое будущее строил, понимаешь? А ты что построил?
— Банк, — спокойно ответил Знаев.
— Банк! Тоже мне. Ты для себя строил. А я — для родины.
— Согласен. Только я трезво свои силы оцениваю. Я, Алексей Иванович, для самого себя-то еле-еле построил. Кое-как. С грехом пополам. Чего уж про родину говорить…
— Опять хитришь…
Лихорылов набил рот и принялся бухтеть насчет времен, когда торжествовала простая старая система, — банкир же стал размышлять о том, что вынужден идти на большой риск. Если он отвезет ветерану сто пятьдесят тысяч евро наличными и еще триста пятьдесят тысяч переведет на депозит, где-нибудь на островах Джерси, однако взамен не получит обещанного, — он не сможет вернуть обратно ни цента. Лихорылов был умен, водку в обед пил только по пятницам, и отношения с финансистом построил по схеме «я начальник — ты дурак». Даже полумиллионная взятка не сыграла тут никакой роли; чиновник ничего не просил, не вымогал — всего лишь благосклонно разрешил себя обогатить, не более.
С другой стороны, нас свели очень надежные люди, — рассуждал далее банкир, механически дожевывая морских гадов и стараясь не смотреть в тарелку своего вконец опьяневшего собеседника, где в густом мучном соусе тонул безобразный шмат ядовитой свинины. — Ему прогарантировали меня. Мне прогарантировали его. Я даю деньги — он организовывает разрешение на строительство. Землеотвод и прочее. Без волокиты. А если он старый коммунист — это скорее достоинство. Даже определенно — достоинство.
— Вы очень достойный человек, — торжественно сказал Знаев и поднялся. — Позвольте мне оплатить наш стол.
— Как хочешь.
— Всего наилучшего.
— Ага. Номер счета тебе сообщат. В понедельник утром у нас оперативка, не звони. Я сам позвоню. После обеда заберешь постановление администрации. Подписанное префектом и завизированное в мэрии… Да, и вот еще что. Название магазина надо поменять.
— В смысле?
— Название магазина. «Готовься к войне» — это фигня. Не разрешат. Придумай что-нибудь другое. Как у всех.
— А что не так с названием?
— Все не так Ты хочешь, чтобы люди просыпались утром, подходили к окну и видели гигантские буквы — «Готовься к войне»?
— Именно.
— Не сходи с ума, — велел старик — Поменяй название. И приходи в понедельник за документами.
Ничего не ответив, банкир зашагал вон.
Он не стал сразу придумывать выход из положения. «Готовься к войне» — в этом была вся идея. Магазин с другим названием был не нужен. Но часы показывали два пополудни. Плохое время для раздумий. Думать будем завтра. В субботу. Сейчас — в банк. Потом — вечер. Наедине с рыжей. А дальше незачем загадывать.
Движение было парализовано, Знаев не удивился, сделал знак Василию: мол, доберешься до офиса без меня, — сам пошел к метро.
Московским летом московский мужчина может все простить московской подземке. Даже всепроникающий запах пивной отрыжки. Даже почти полное отсутствие кислорода. Обилие умопомрачительных полуголых женщин все компенсирует. В жаркие дни эротическое напряжение достигает небывалой силы. Одурманенные духотой, женщины шалеют, совокупляются с направленными на них взглядами, и кажется, что над колышущимся морем голов, над плотной толпой, над капельками пота на припудренных лобиках, над двусмысленными улыбками, над розовыми шеями, над прозрачными блузками и безбожно короткими юбчонками, над выбритыми подмышками и обнаженными смуглыми животиками хлопают в мутном воздухе фиолетовые искры.
Круто вспотевшего, веселого банкира внесло в вагон. Знаев не принадлежал к числу толстосумов, брезгующих подземкой. Передвигаясь на метро, всегда можно точно рассчитать время в пути. Что может быть важнее точного расчета? Кратковременный недостаток кислорода можно перетерпеть. Банкир вдоволь надышался ночью и утром. Через двадцать минут он войдет в свой кабинет, где климатическая установка поддерживает температуру и влажность в точности на том же уровне, как, например, на атлантическом побережье Франции, — и все будет в порядке.
Об спину банкира терлись чьи-то мягкие груди; справа обмахивались газетой, слева слушали музыку; поодаль на французском переговаривались несколько африканцев — финансист готов был поклясться, что они слегка мерзли. Видел же он в аэропорту Лиссабона граждан Мозамбика — при двадцати градусах тепла они расхаживали удрученные, в куртках и шапках…
В хорошем темпе взбежал по эскалатору. Выпрыгнул в улицу, протыкая плечом массу невыносимо медленных — бредущих, ползущих, ковыляющих, семенящих, шаркающих подошвами.
А вот и моя лавочка. Охранник распахивает дверь. С ним — за руку. Низовые сотрудники это обожают.
В приемной навстречу Знаеву с дивана встал старинный знакомый, он же клиент банка, он же аферист уровня ниже среднего Паша Солодюк. Фамильярно затряс щеками.
— Наконец-то! Тебя теперь и не поймать!
Банкир едва сдержал гримасу неудовольствия.
— Что у тебя?
— Разговор, — значительно ответил старинный знакомый.
— Зайди.
В кабинете Знаев скинул пиджак, выпил воды. Бумажным полотенцем обтер лицо.
— Странные порядки ты завел, — с ходу, обиженно приступил гость. — Я пришел к твоей секретарше, говорю: срочно свяжи с Сергеем, — отказывается. Говорю: у меня катастрофа, форс-мажор, — а ей все равно…
— Правильно, — кивнул Знаев. — Она выполняет мое распоряжение.
— Ты, значит, распорядился, чтобы меня с тобой не соединяли?
— Не только тебя. Всех.
— Типа, ты теперь большая шишка?
— Типа, да.
Солодюк был раздражен, руки держал в карманах, враждебно выдвигал круглый живот. Фразы произносил, сузив глаза. Как все аферисты уровня ниже среднего, он шикарно одевался и тщательно следил за своим внешним видом.
— Что за катастрофа? — сухо спросил банкир.
— Мне не дали денег.
— В каком смысле?
— Я хотел снять со счета миллион. Заметь, на моем счету — почти два миллиона…
— Рублей? — Да.
— И что?
— Я выписал чек. Пошел его оформлять. У тебя там на чеках сидит какая-то новенькая. Молодая, рыжая. Дерзкая. Она отказалась проводить мой чек.
— Правильно, — сказал Знаев, с удовольствием ощущая, как пот на его боках высыхает. — Это ее работа. Не давать наличных таким, как ты.
— Прикажи ей.
Банкир бесстрастно кивнул. Нажал кнопку, велел Любе вызвать рыжую. Пока ждали, Солодюк не изменил напряженной позы. Сопел. Как все аферисты уровня ниже среднего, он часто переоценивал масштаб своей персоны.
Алиса вошла. По пятницам в конторе разрешалось пренебрегать дресс-кодом; вместо офисного комплекта «юбочка — блузочка — низкий каблук» девушка была одета в легкий, открывающий плечи сарафан, полупрозрачный: просвечивало минимальное бельишко. Задрожав от восторга, Знаев крупным усилием воли сделал каменное лицо и указал на своего гостя:
