Я услышала, как Нил сдержал кашель.
Коралина схватила меня за свободную руку, в то время как Оливия просто улыбнулась, явно не находя во мне никакой угрозы. Точно так же, как и все остальные.
— Пойдем, Мелоди, мы позаботимся о том, чтобы остальные члены семьи не слишком утомили тебя, — Эвелин улыбнулась, ведя меня к особняку.
К сожалению, это была полная противоположность моему дому. Поместье Каллахан было современным домом. За кремовыми мраморными полами, которые простирались, насколько хватало глаз, двойными парадными лестницами, обрамленными черным железом, и резными деревянными французскими дверями не было ничего, кроме сорока шести тысяч квадратных футов незаконной деятельности. Здесь не было статуй, почти никаких растений и только современные картины. Все было просто, свежо и чисто.
Мне захотелось блевать. За восемьдесят пять миллионов я ожидала большего.
— Извините, — я сделала паузу, ее слова только сейчас дошли до меня. — Остальные члены семьи?
— Лиам хотел убедиться, что ты не будешь ошеломлена слишком большим количеством новых лиц на твоей свадьбе в воскресенье. Поэтому он подумал, что будет лучше, если ты познакомишься со всеми сейчас, — Оливия улыбнулась. Все они улыбались, как будто речь шла о пяти или десяти людях.
Но я знала, что клан Каллахан считал своей семьей от девяноста до ста человек. Моя итальянская линия в основном исчезла. Я нигде не имела дела с таким количеством людей, за исключением моего близкого окружения.
Обернувшись, Лиам ухмылялся, как гребаный кот с клубком пряжи, и тогда я поняла, что мне следовало убить его в моем подвале. Он подмигнул, и у меня возникло искушение потерять самообладание, но я не доставлю ему такого удовольствия.
— Если они будут так же приветливы, как и вы, то я смогу это сделать, но, пожалуйста, не оставляйте меня совсем одну. Я действительно не хотела бы никого оскорблять.
Коралина улыбнулась. Опять эти гребаные улыбки.
— Мел, ты и есть семья. Мы бы не бросили тебя на съедение волкам, не дав тебе копья.
Пожалуйста, дай мне гребаное копье. Я знала, чье сердце мне хотелось бы пронзить им.
Позволив девушкам увести меня дальше по скучным коридорам и вывести через большие французские двери, которые открывались на большую травянистую лужайку, теперь покрытую белыми тентами. По меньшей мере, сотня человек сидели, пили, смеялись и набивали рты едой. Музыка гремела от старого ирландского оркестра, устроенного под деревьями, и когда я сказала «старый», я имела в виду именно это. С длинными белыми бородами они играли на своих инструментах ручной работы для толпы.
Ради любви к Богу.
— Не нервничай, — сказала Эвелин. — Ты молода и красива. Они уже любят тебя. А тем, кто считает иначе, придется это сделать, потому что ты принадлежишь Лиаму.
«Я принадлежу себе» — хотелось мне наорать на нее. И я не нервничала. Я была взбешена. Я хотела поиграть в «бей крота» со всеми этими ублюдочными головами. Но вместо этого я просто улыбнулась и вышла на улицу.
— Все, это Мелоди, невеста Лиама! — Коралина закричала во всю силу своих легких.
Они все прекратили танцевать, петь и пить, как будто хотели, чтобы мир узнал, что это не просто гребаный ирландский стереотип, и уставились на меня. Затем они подняли свои кружки и закричали:
— За здоровье!
Мне не нужно это дерьмо.
Но я должна была сыграть свою роль, поэтому я ухмыльнулась.
— Sláinte!14
Все кричали от радости, и я, мать твою, присоединилась к ирландскому клану. По крайней мере, к их пьяным версиям. С женщинами будет сложнее. Я уже могла это сказать по их пристальным взглядам. Может быть, я могла бы сказать им, что они хорошенькие, и постараться не держать их лица под водой.
— Привет, Мелоди! — ко мне подбежала группа детей, говоривших с сильным ирландским акцентом. Если бы я не знала их лучше, то подумала бы, что они тоже пьяны. Но даже ирландцы не могли быть настолько сумасшедшими.
Присев на корточки перед ними, я улыбнулась.
— Dia duit, mo pretties beag15.
Их ухмылки почти раскололи их лица, когда они начали говорить на ирландском. Лиам, должно быть, последовал за мной, потому что его поздравляли другие пьяные мужчины. Он выглядел удивленным тем, что я знаю ирландский. Но он был шовинистической свиньей, которая думала, что я только и делаю, что крашу ногти на ногах и хожу по магазинам. Конечно, я говорила по-ирландски. Мой отец заставил меня выучиться его, когда был заключен контракт.
Когда дети потянули меня в угол огромного сада, танцуя вокруг меня, я притворилась, что не замечаю пристальных взглядов женщин. Я поговорю с ними позже, но сейчас мне нужно было выставить себя гребаной святой. Я сняла обувь и танцевала вместе с детьми, распевая их ирландские песни и даже крутя некоторых. Это рассмешило даже меня. Не поймите неправильно, мне нравились дети… вроде того. Я просто была уверена, что они чертовски раздражают, если ты проводишь с ними слишком много времени. Но сегодня они мне были нужны, поэтому я танцевала.
Когда я остановилась, Коралина протянула мне стакан воды. Я хотела вина. Моего вина.
— Ты всем им понравилась, — Коралина усмехнулась. — Несколько мужчин даже проклинали Лиама за то, что он нашел тебя первым.
Просто улыбнись и выпей Мел.
— О, мы собираемся устроить вечеринку в саду для тебя завтра, для всех нас, девочек. — Глаза Эвелин засияли от радости. — Все умирают от желания познакомиться с тобой.
Я бы предпочла, чтобы все просто умерли.
— Я не могу дождаться, — сказала я, но они даже не заметили, что я лгу.
Оглядевшись, я поняла, что все мужчины Каллаханы ушли.
— Где Лиам? — я была готова разбить стекло в своих руках.
Оливия и Коралина нахмурились, но Эвелин сохраняла свое твердое лицо. Она повернулась спиной к гостям и встала передо мной.
— Мелоди, не волнуйся. Я знаю, что ты в курсе того, чем занимаются наши мужчины. Но поверь, что они в безопасности. Они часто используют вечеринки, подобные этой, чтобы скрыть что-то еще. Мы стараемся не вмешиваться и знать как можно меньше.
