разбили.
— А ту, которую на побережье выгружают. Каждый день новые пароходы приходят с людьми и оружием. Готовятся к чему-то большому. Вот почему мы так и не решились сопротивляться, а лес убежали — их отрядов тут столько, что нас если не умением, то числом задавят.
Захар призадумался. Он не был силен в тактике и стратегии, но представлял, что произойдет, если достаточно крупные силы народоборцев начнут наступление со стороны незащищенного востока. Это будет настоящей катастрофой!
— Они, видать, знали, что ты сюда приедешь, — продолжил обращенец. — Детишек-то наших в крупных поселках не трогают, Гришака в Талом у нас заместо глаз. Вот он и рассказал, как эти двое, что тебя прибить пытались, приехали вчера поздно вечером и ошивались на окраине, явно кого-то высматривая. Как ты появился, так они мигом разделились, один засаду на выезде стал готовить, второй в телеграф побежал, сообщение твое разбирать. Благо, тебя уберечь удалось.
— За это вам, большое спасибо, — выдавил ошеломленный свалившейся на него информацией Захар. — Но как же теперь быть-то? Как связаться со столицей. А Кирилл Ваныч… Я ж совсем о нем позабыл.
— Что за Кирилл Ваныч? — насторожился обращенец.
— Начальник мой, комиссар Оболенский, прибыл со мной, меня отправил сюда, а сам в догоднку за народоборцами помчался.
— Тот самый Оболенский, отец местного барина? — изумился обращенец.
— Тот самый, — подтвердил Захар.
— Не думал, что его снова в нашу глушь занесет. А как же он на нашу сторону перешел? Хотя чего спрашиваю — наши об Оболенских всегда хорошо отзывались, и папшка, и особенно сынок всегда жалостливыми были к нашему-то брату.
— Вот что, — после минуты молчания, заговорил обращенец. — Тебя как кличут?
— Захаром.
— Вот что, Захар. Мы тебе поможем. Знаю я, как обе проблемы разрешить. Коня мы тебе сыщем, на нем мчись в столицу, а мы сами соберемся и твоего комиссарика выручим, если жив он, а если прибили, похороним как полагается. Глядишь, в следующий раз упреками сыпать не станешь.
— Нет, так дело не пойдет. Я Кирилла Ивановича не брошу, с вами поеду. — твердо сказал Захар. — Вот как лучше всего поступить…
…
Люди Салтыкова вместе со связанным Кириллом дожидались Сергея возле очередного поселка, который должен был поднять восстание. Было поздно, они надеялись заночевать в этой деревне, впервые за долгое время под крышей, а не под чистым небом.
— Слышь, скачет кто-то — сказал один из них.
Действительно, вдалеке появились силуэты двух всадников, направлявшихся прямо к ним. Народоборцы достали оружие, но когда всадники приблизились, расслабились.
«Их посылали убить Захара!» — догадался Кирилл.
— Где Салтыков? — спросил один из всадников.
— В деревне, договаривается с головой. А вы чего, справились?
Всадник зыркнул на Кирилла.
— Не здесь, — ответил он.
Оболенский улыбнулся.
«Ни черта вы не справились!» — подумал он и усмехнулся. Заметив улыбку на его лице, второй всадник разозлился.
— Весело тебе, сволочь? Ну так похохочи сейчас, — подогнал к нему лошадь и ударил в лицо сапогом. Даже с завязанными руками Кирилл сумел без труда увернуться.
— Слышь, не трогай его. Салтыков не велел, — заступился за Оболенского другой народоборец.
Всадник смерил Кирилла презрительным взглядом, но бить больше не пытался. Вскоре вернулся Сергей, заметив прибывших повеселел, но переговорив с ними, стал мрачным.
— Ну что, Павел Евгеньевич, накаркали, — отведя в сторону народоборца, сказал Салтыков. — Впрочем, плевать. Телеграмму не отправили, времени терять нельзя. Рисковать тоже. Сегодня же с Гришкой отправляйтесь в столицу.
— Да вы что? Меня там каждая собака знает. Расстреляют ведь без разговоров.
— А чем мы, по-вашему, здесь занимаемся, Павел Евгеньевич? — разозлился Салтыков. — Вы когда в войну на нашей стороне вступали не думали, что за правое дело и умереть придется?
— Умереть, а не совершить самоубийство!
— Довезите его хотя бы до столицы. Переоденьтесь, замаскируйтесь как-нибудь. Бороду отрастите или наоборот сбрейте. Уж не знаю, что вы там придумаете. Но времени терять нельзя.
Народоборец опустил голову, вздохнул.
— Хорошо, поедем сейчас же.
— Уверен, у вас все получится. Будете еще армию нашу на подступах к столице приветствовать, — улыбнулся Салтыков.
— Было бы неплохо, — ответил скептически настроенный Павел Евгеньевич.
Они разъехались, Салтыков сообщил бойцам, что нужно возвращаться в лагерь, потому на ночлег отправятся, когда ни зги не будет видно. Отправились в путь. Лошадь Кирилла Салтыков вел рядом с собой.
— Ну что, Сергей, недооценил Захара? — спросил довольный Кирилл.
— Не злорадствуй, — спокойно ответил Салтыков. — Это ничего не меняет — ему все равно ничего не известно. Так или иначе, мы разобьем вас на востоке.
— Бьюсь об заклад, ты и в смерти Захара был уверен. А оно вон как вышло.
Салтыков в ответ промолчал.
Двигались до одиннадцати вечера. Остановились на опушке леса, ни пытаться скрыть свое присутствие, ни разводить костер не стали, завалились спать — длинный день вымотал их до предела. Кирилл хотел воспользоваться благоприятной возможностью и попытаться убежать, но у него самого не осталось сил, он провалился в сон, как только лег на сырую траву. Разбудили его прикосновения к рукам. Что-то шершавое, мокрое скользило по пальцам. Спросонья Кирилл ничего толком не понял, решил, что уже утро, начал подниматься, когда его цапнули за палец. Он едва было не вскрикнул, удивленно захлопал глазами. По-прежнему ночь, вокруг тихо, а у него за спиной кружится какой-то маленький зверек. В следующее мгновение Кирилл понял, что веревка с его запястий упала, распутал руки, развел в стороны, поморщившись от покалывания, случайно задел лежавшего поблизости Салтыкова, тут же перепугался и сжался в комок. К счастью Сергей не проснулся.
Тем временем зверек, которым оказалась довольно крупная лисица, мягко ухватилась за рукав Кирилла, потащила в сторону леса.
«Да это же обращенец, — догадался Кирилл. — Они выручать меня пришли».
Оболенский встал и побежал за лисицей, с трудом разбирая дорогу, наступил на что-то мягкое.
— Ауу! — завопил кто-то.
ЛДисица обернулась, испугано сверкнула своими блестящими позолотой глазами, побежала сломя голову. Кирилл помчался за ней.
— Уходит, скотина! — завопили у Оболенского за спиной.
— Сюда, Кирилл Ваныч, скорее! — донесся голос Захара.
Он уже бросился на звук голоса, а проснувшиеся народоборцы начали стрелять. Кирилл инстинктивно прыгнул на землю, прижался.
— Отставить огонь! — приказал зажегший лампу Салтыков. — Не стрелять без необходимости!
Это на руку Кириллу. Он снова вскочил, хотел побежать, но отчего-то когда он наступил на левую ногу, она подкосилась. Оболенский непременно грохнулся бы обратно на землю, если бы не подоспевший Захар. Ухватив товарища за плечо, он увлек его в сторону леса. Кирилл догадался, что его все-таки ранили, кое-как скакал, стараясь подстроиться под темп Захара.
— Перебежать на ту сторону, там
