Ну и тем более, не припомню, чтоб Россия-матушка монголам с татарами счета за Иго выписывала. Короче, мечтает Вадимка зря о том дне, когда он свалит в Штаты. А он точно мечтает. Это к бабке не ходи. Лет двадцать поживёт относительно неплохо. А потом, большой вопрос, как сложится его судьба на старости лет.
Но естественно, ничего подобного Белобрысому я говорить не стал. Пусть остаётся в святом неведении. Тем более, насколько разбираюсь в логике Комаровой, если это вообще возможно назвать логикой, Вадимке не только Штатов не видать. Ему вообще не очень долго осталось коптить это небо. Грохнет его Александра Сергеевна. Как пить дать грохнет.
— Так вот представь. Тебя однозначно встретят с распростертыми объятиями. А главное… — Я снова выдержал паузу. — Условия будешь диктовать ты. И всего лишь надо поспособствовать сохранности жизни Фиделя, а потом помочь отмазаться мне перед начальством.
— Отмазаться… В смысле, избавиться от подозрений и обвинений в предательстве? Ясно…А дальше? — Белобрысый тоже в ответ уставился в мое лицо.
Таращился изо всех сил. Знака, что ли, ждал какого-то свыше. Или пытался прочесть настоящие мысли. Так это он зря. Мысль одна — хоть бы они все сгорели синим пламенем. И ЦРУ, и, прости Господи, Комитет, и заодно Вадим Александрович.
— А дальше — все счастливы. Ты –в Америке. Мы — тут. — Я развел руками в стороны, будто счастливыми мы станем с Комаровой конкретно в этом дачном домике.
— Это понятно. Спрашиваю о том, как вы дальше будете жить? — Белобрысый обернулся и посмотрел на Александру Сергеевну, которая в наш мужской разговор больше не лезла.
Она по-прежнему ошивалась возле окна, периодически поглядывая на улицу. Будто опасалась чьего-то внезапного появления. Хотя, по идее, если кого и принесет без приглашения, только Ведерникова или Филатову. Но оба они сейчас на работе.
— Имею в виду…Предположим, с Кубинской делегацией все прошло хорошо. И как оно дальше? Проблема в том, что ты больше не хочешь трудиться в интересах своей страны. Предал, так сказать государство, которое дало тебе кров и хлеб. — Вадим стал серьёзным.
Мы с Белобрысым, кстати, как-то незаметно перешли на «ты». Но если их с Комаровой «ты» звучало по-дружески, наше — будто назревает мордобой.
— Это же очевидно, тебе никто не даст спокойно «уйти» на покой. Как представляешь это? Извините, я передумал? В Управление отправишь телеграммой. Чекистам, что скажешь? Не обессудьте, но все это время я внедрялся в Комитет по специальному заданию? Теперь вот осознал, проникся заветами Ильича, хочу жить честно. А ее…
Вадик снова посмотрел на Комарову. Потом вообще ткнул в Александру Сергеевну пальцем, чтоб я наверняка понял, о чем речь.
— О ней тоже не забудут. В первую очередь, я сам не забуду. Для того, чтоб список конкретно для меня обрел важную роль, он должен существовать лишь в одной голове. В моей. Но пока жива Саша, она остаётся все тем же источником информации, которым и была все годы. Зачем нашим хозяевам, как ты их называешь, считаться с моими желаниями, когда у них целых два варианта? Кроме того, остается ваша контрразведка. Где опять же гарантия, что никто не сообщит им о моей осведомлённости?
Я еле заметно поморщился. Во-первых меня выбесила «Саша». То, что Белобрысый опять говорит про Комарову слишком интимно. Саша, млять… Данный факт совершенно не прибавил мне любви к этому товарищу. Я даже подумал, что перспектива его близкой гибели вовсе не кажется такой уж ужасной.
Во-вторых… «Наша» контрразведка? Это при том, что Максим Сергеевич — практически американец. Пусть не совсем, но все-таки. А Белобрысый, на минуточку, родился в Союзе. Вырос. И теперь так резко перевел все из статуса «наше» в «ваше».
— Перспектива заманчивая. Прямо скажем. Ради этого списка Управление пойдет на многое. — Продолжал тем временем заливаться соловьём Вадимка. — Думаю, при таком раскладе я действительно очень быстро окажусь там, где хочу быть. Но…
Он замолчал. Почти на минуту. Потом снова заговорил.
— Но вас должно не быть в этом будущем. Обоих.
Я машинально оглянулся на тумбочку, где стояла стеклянная банка, которую использовали для различной кухонной утвари. В том числе, для вилок, ложек и ножей. Вот ножи меня интересовали в первую очередь. Потому что сказанное Белобрысым можно расценить по-разному. Он, конечно, раньше времени не кинется нас с Комаровой мочить. Смысла нет делать это, не имея нужных сведений. Но…хрен их знает. Психов. По мне тут граждане — один через одного со странностями. И главное, оружие я тоже отдал Александре Сергеевне, когда вечером ходил за машиной.
Зато Комарова даже не дёрнулась. Только с удивлением покосилась на Вадика. Мол, совсем охренел, что ли? Причем, взгляд у Александры Сергеевны был такой, словно мастер спорта услышал глупое обещание от новичка, пришедшего впервые на тренировку. Например, что скоро это новичок займет место мастера. По крайней мере выражение ее лица выглядело именно так, изумленно. Но исключительно от самоуверенности Белобрысого. Она не видела угрозы в Вадиме.
— О, Господи… к чему вот это все… Я не о том говорю. — Марков понял нашу с Комаровой реакцию вполне правильно. — Надо, чтоб для всех вы были мертвы. Соображаете? Тебе…
Он посмотрел на меня, вынул очередную сигарету из пачки и покрутил ее в пальцах, разминая. Вадимка, похоже, не проживет долго и счастливо. Загнется от рака лёгких. Точно говорю. Ну, или эта ситуация слишком сильно его нервирует.
— Тебе, Максим, можно забыть о дальнейшей работе в Комитете и спокойной жизни. — Марков сунул сигарету в рот, зажёг спичку.
Сделал он это жестом, который непроизвольно притягивал взгляд. По крайней мере, мой. Чиркал спичкой, зажав ее указательным и большими пальцем, потом складывал ладонь этой же руки «лодочкой», будто укрывая огонь от ветра, наклонялся и прикуривал. Не подносил руку, а наоборот. Сам тянулся к спичке. Я видел такие повадки у людей, которые имели возможность посетить места не столь отдалённые. Не то, чтоб это непременно является их показательной характеристикой. Может, и в обычной жизни многие имеют такую привычку. Но вот у меня в голове сразу возникала определенная ассоциация.
Я внимательнее присмотрелся к Белобрысому. Мог ли он иметь криминальное прошлое? Чисто внутренняя интуиция уверена ответила, да, мог. И скорее всего, точно имел.
Как же, интересно, его завербовали? Как он вообще оказался в рядах црушных агентов? С актрисой все понятно. С Филатовой тоже. Они и не агенты. Просто глупые женщины, решившие, что слишком хороши для советской действительности. Но Вадимка, нет… Он не такой. Он — проженный, видавший всякое тип. Его смазливая рожа меня в заблуждение не вводит. Наверное, потому что я не баба. Либо потому, что людей категории, к которой относится Белобрысый, я видел предостаточно. Интересно, какая специализация у нашего Блондина? Киллеров пока еще вроде нет. Медвежатник, карманник? Разбой? Чем дольше мы общаемся в этом домике, тем сильнее веет чем-то очень знакомым, привычным. Вопрос в том, что конкретно мне даёт данный факт? Пока не понимаю, но, думаю, любая мелочь может сыграть определённую роль.
— Так вот… — Марков затянулся и выпустил дым.
Комарова тут же демонстративно закашлялась. Вадимка недовольно прищелкнул языком, а потом погасил сигарету.
Тоже весьма интересный факт. У меня все больше складывалось впечатление, что между Белобрысым и Александрой Сергеевной точно существует некое подобие взаимодействия. Товарищеского, дружеского. Хрен его знает. Искренне надеюсь, что не интимного. Он быстро реагирует на ее малейший жест.
Я — вообще сижу рядом, как ёжик в тумане. Топор можно вешать. Но Вадика это не колышет.
Хреновый признак. Мне, положа руку на сердце, кроме Комаровой особо рассчитывать не на кого. Это — первое. А второе… Она явно планирует Маркова слить. Иначе не обещала бы ему имена агентов в обмен на помощь. Главное, хоть бы предупредила, когда ехали. Так, мол, и так, Максим Сергеевич, хочу кинуть гражданина Маркова через «энто дело». Нет, обязательно надо все с эффектом неожиданности. Или она что думала? Я буду ее отговаривать?
Меня, естественно, совершенно не радует перспектива замазаться в убийстве. Но с другой стороны… Все познаётся в сравнении. Лучше Марков, чем Фидель. И конечно, лучше Марков, чем я. Пока не понимаю до конца, как Александра Сергеевна планирует устроить Вадиму путешествие
