С другой стороны, ну, потеряем немного, пополним ряды людей, что предпочитают развод, чем долгую агонию в браке.
Мысль о том, что госпожа Ефимова – нормальная и хорошая девушка, я не допускал. Нормальные девушки в её возрасте давно благополучно замужем. А такие досидятся, и нет бы по зубам себе кусок выбрать – дудки! Ищут пожирнее да побогаче лоха. Амбиции у них, понимаешь ли, вылезают. Сами скоро в тираж вылетят, а самомнения – выше крыши.
К тому же, ей нужен я, ха-ха-ха! Каково же будет разочарование, когда ей не достанется Костров в завидные женихи и мужья. Возможно, она и до ЗАГСа Егорку не дотянет – бросит на полпути, как неликвидный товар.
В общем, я ни о чём другом думать не мог – только об этом. Все думы вокруг да около прыг-скок, хоть я и усиленно изображал бурную деятельность, а попросту пялился в монитор ноутбука, ничего не соображая.
До тех пор, пока какие-то посторонние звуки не вырвали меня из созерцания собственных злорадных мыслей.
В приёмной скандалили. На повышенных тонах. Что за…?
А потом дверь распахнулась и в кабинет влетела она. Распалённая перепалкой и, судя по всему, битвой с моей верной Сонечкой, что забежала вслед.
– Павел Дмитриевич! Я пыталась её удержать и сказала, что вы заняты, – оправдывается и заодно ябедничает Соня, но мне сейчас не до неё. Я глазею на диву, что ворвалась ко мне с боем.
Высокая. Красивая. Смуглая красотка с ослепительно синими глазами. И всё при ней. Губы, грудь, попа – мечта поэта.
Я даже привстал. Как ещё не присвистнул.
А она стоит, как дикая амазонка: кудри по плечам разметались, глаза сверкают, грудь приподнимается от дыхания, ноги покрепче расставила, словно стрелять из лука собралась.
Не знаю, как там у неё со стрелами, но я поражён. Приятно поражён во все уязвимые места. Она мне нравится. Я б с такой зажёг разок. А может, и пару-тройку раз – это уж будет зависеть от её страстности в горизонтальной плоскости.
– Всё хорошо, Соня, – успокаиваю я секретаршу. – Идите. Я сам разберусь. При этом мне трудно оторвать взгляд от нежданной посетительницы.
Одна из моих бывших пассий однажды кинула мне в лицо обидное слово: «Кобель!». До сегодняшнего дня я так не считал. Не очень-то дотягивал до этого определения. И в связях был весьма разборчив, особенно, когда мне за тридцать перевалило.
Образцом постоянства назвать меня сложно – я всё же предпочитал надолго нигде не останавливаться, чтобы не попадать в зависимость, а в женщинах не плодить напрасные надежды.
Но именно сейчас я вдруг понял, что да – кобель. Потому что на амазонку я сделал стойку. Навострил уши. Сжался как пружина перед прыжком.
Она действовала как афродизиак. И чем дольше я на неё глазел, тем меньше соображал, потому что кровь от головы резко устремилась вниз, а там, как известно, мозгов нет – сплошные инстинкты.
– Мы можем поговорить, Павел Дмитриевич? – язвительно изогнулись её прекрасные губы. И я моргнул. Очнулся. Но из-за стола меня мог поднять только строительный кран. И то не уверен. Как бы не хотелось демонстрировать свой явный интерес к внезапной посетительнице.
– Присаживайтесь, – махнул я рукой на стул, – и представьтесь, пожалуйста, раз уж вы ворвались ко мне без приглашения.
– Элиза Штерман, – она произносит собственное имя с таким достоинством, что я лихорадочно начинаю вспоминать, мог ли слышать это имя, а если мог, то когда и где. – Но вряд ли вам это о чём-то скажет, – гасит она моего внутреннего сыщика. – Я пришла поговорить с вами о моей подруге – Юле Ефимовой.
И словно кусок льда в лоб впечатала – хлобысь!
Какая жалость… Кто бы подумал, что у этой стерви такие красивые подружки?..
Глава 18
Обвинения и выводы
Павел
Что ж сегодня за день такой неудачный, а?!
Загоняю своего внутреннего кобеля подальше – пинком в будку и холодно рассматриваю эту… это голубоглазое чудо бесстыжее.
– Послушайте… как вас там… – цежу сквозь зубы.
– Элиза, – ласково подсказывает она, продолжая снисходительно улыбаться. А взгляд у неё цепкий, как у акулы, что уже наметила жертву, разинула пасть и прёт на всей скорости, чтобы вцепиться острыми зубками во всё, до чего дотянется.
– Не кажется ли вам?..
– Не кажется, – перебивает, не дослушав.
Да как она вообще посмела!
Откуда они только и берутся – эти женщины с глазами хладнокровных убийц? Мир перевернулся? Слабый пол совсем забыл, где его место и как следует разговаривать с мужчинами? А точнее – с властными мужчинами, что способны ворочать капиталами, совершать сделки и управлять простыми смертными?
Индюк. Я сам себя одёрнул и вдруг подумал: а может, Егорка прав? Я зажрался? Раз такие мысли лезут в голову? Я ведь тоже простой смертный, если рассматривать проблему беспристрастно. Не вечный и бессмертный – ну нет такой касты на Земле, ещё не создали.
А эта подруга смотрит насмешливо, и по взгляду её я понимаю: кажется, видит меня насквозь. Я бы не хотел, чтобы она мысли мои прочитала. Слишком уж они неправильные… что те, что эти. Таким красивым девушкам не нужно быть слишком умными и проницательными.
Кстати, она и не девушка совсем. Не юная трепетная лань, что смотрит на мир широко распахнутыми глазами. У этой и опыт, и солидность чувствуются. Ещё одна, подружке своей под стать. Но выглядит пошикарнее – безусловно. Такая… ух-х-х!
Мысленно даю себе подзатыльник и заставляю подобрать слюни. Что за чёрт – да я на баб давно научился смотреть беспристрастно. А эта ломала мне все каноны, поэтому я мысленно поставил на ней крест и сплюнул три раза, чтобы не заразиться, не пустить в себя её отравленное дыхание.
– Хотите совет? Ценный и абсолютно бесплатный, – выдаёт эта бестия.
Я не хочу и не желаю, но вопрос задаётся не с целью услышать мой ответ. А так, чисто риторически.
Я и рта не успеваю открыть, как она продолжает. Да так, что я где-то на уровне эмоций чувствую и слышу, как она один за другим вбивает гвоздь в мою броню, что так некстати дала брешь.
– Вам тридцать пять, Павел Дмитриевич, но вы до сих пор считаете, что всё ещё молоды и прекрасны. И козёл хоть куда – уверены. На самом деле, это не так. У вас пошёл глубокий четвёртый десяток. Вон, седина на висках появляется, кожа уже не такая упругая, а чуть дадите слабину – задница обвиснет, как у клячи, пузо прорвёт оборону тренированных мышц и нависнет над ремнём. Женщины, безусловно, пели и будут петь вам дифирамбы, но не забывайте: большая часть од будет слагаться вашему кошельку, а не уму, интеллекту и прочим душевным качествам. Обычно на них делают упор, когда сдаёт тело, – многозначительно она окидывает меня взглядом. И оттого, что делает она это пренебрежительно и свысока, мне что-то становится нехорошо, будто и впрямь за несколько секунд пузо у меня выросло.
