комнату.
Спустя время в дверь раздается стук и входит Анника, момент наполняется напряжением и ожиданием. Я внимательно наблюдаю за ней, пытаясь угадать, почему она пришла и какова ее роль в текущей ситуации.
— Господин Лонг, договор.
— И он настолько важен, чтобы прерывать меня? — я не скрываю яда в своем тоне.
— Он касается 29 объекта, — шепчет она.
— Оставь и выйди.
— Теперь я понимаю, почему от тебя все шарахаются. — произносит любимый голос, а затем направляет солнечную улыбку на меня.
Диана просматривает письма, фасуя в разные стопки в зависимости от направления.
— Пойдем домой, оленёнок, — я подхожу к ней и протягиваю руку.
— Я не закончила.
— Тебе и не обязательно копаться в этой куче. И тем более тебе нужно покушать. Не заставляй детей голодать.
— Я ела два часа назад, — протестует она.
— Ты ела, а дети нет. Идем.
— Кириан, если ем, я, значит, они тоже.
Спокойно, спокойно спорить с беременной себе дороже. Подойдя к двери, я блокирую ее.
— Ты, что делаешь?
Где-то на задворках сознания я понимаю, что делать этого не нужно. Но кто мне запретит взять свою жену на моем же столе?
— Кириан?
— Что?
Подойдя к ней, я шлепаю по ее по заднице. — Красавица моя будет быстро и грубо, — предупреждаю ее.
— Да, пожалуйста.
Плавно опускаю руки к поясу и медленно снимаю ее брюки. Ладони осторожно проводят по мягкой коже, наслаждаясь ее прохладой. После чего кладу ее животом на стол.
Я одним движением стягиваю с себя брюки и трусы. Мой член упирается в нее, и я подавляю стон.
Мои пальцы находят ее клитор, я и поглаживаю его кругами. Она такая мокрая, что с моих пальцев капает и кабинет наполняется непристойным звуком.
Оленёнок становится все более податливой, ее ноги раздвигаются еще шире, а стоны становятся громче.
Раздвинув ее ягодицы, я погружаюсь членом в нее. На мгновение замираю, наблюдая, за тем, как мой член исчезает в ней.
Я вхожу в нее на всю длину одним толчком. От столь резкого движения она замирает, а с ее губ срывается хныканье.
Ее киска сжимается вокруг меня в удушающей хватке. Я даю ей несколько секунд привыкнуть.
Как только я чувствую, что она расслабляется, я вхожу в нее новыми толчками. Она сжимается, ее горловые стоны наполняют пространство. Я несколько раз шлепаю ее по круглой попке.
Я не останавливаюсь, когда она кричит. Я не останавливаюсь, когда ее тело содрогается. Я не останавливаюсь, когда она вздрагивает и издает тихие стоны.
Я двигаюсь все быстрее и быстрее. Мои яйца напрягаются, но я не позволяю себе кончать. Не сейчас.
— Черт, — она стонет, извиваясь подо мной.
Ее приглушенные стоны наполняют воздух, когда мой пресс напрягается, яйца становятся тяжелыми, и я кончаю в нее.
Наблюдая, как моя сперва скользит по ее бедру, мне хочется ее снова.
— Люблю тебя, оленёнок.
— Люблю тебя, муженёк, — шепчет она, приподнимаясь со стола. — И сколько раз ты это делал? — задает вопрос, развернувшись ко мне.
— Что именно?
— Секс на этом столе. Сколько?
Улыбнувшись на ее гневный взгляд. Я хватаю ее за затылок и подтягиваю к себе. — Оленёнок, не ревнуй. Ты первая. Я не смешиваю удовольствие и работу.
— Ладно, живи.
— Благодарю Верховная, что ты так добра.
Я улыбаюсь ей и дожидаюсь, пока она наденет брюки и снова станет чувствовать себя комфортно. Мы обменяемся теплым взглядом, который говорит больше, чем тысячи слов.
Я сижу за своим рабочим столом, погруженный в свои мысли и дела. Вдруг слышу шуршание и шаги, поднимаю голову и вижу, как оленёнок ходит по кабинету.
Она останавливается перед горшком с цветком и прищуривается, пытаясь разобраться, откуда исходит ужасный запах. Я наблюдаю за ней, чувствуя некоторое недоумение и тревогу. Диана начинает осматривать цветок, переворачивая его и обнюхивая, пока наконец не обнаруживает источник запаха.
Она поднимает цветок и удивленно взглядывает на меня. Я чувствует облегчение, узнав, что причиной запаха был именно цветок. Она показывает на засохшие листья.
— Что ты с ним сделал?
— Не знаю. Когда уходил он был жив.
— Кириан, от него так воняет, как будто в нем кто-то сдох.
В это мгновение всплыли в памяти воспоминания о том, как несколько дней назад я вылил кофе в горшок. На тот момент я спешил и не обратил на это особого внимания.
Мгновение сижу неподвижно, осознавая, что сделал. Мое сердце заколотилось в груди, а желудок сжался от догадки.
— Какова вероятность, что он мог засохнуть от обычного кофе?
— Кофе? Он тут причем?
— Перед тем как поехать домой Анника принесла кофе. Я его не стал пить, уходя вылил в горшок.
— Анника, это девушка, что является твоим секретарем?
— Да.
— И как долго она тут работает?
— Чуть больше двух месяцев.
Внезапно мне стало понятно — кофе, который я выпивал каждый день, был отравлен. Моя секретарша, с видимым удовольствием, злорадно наслаждалась моим страданием.
Этот момент осознания был шокирующим. Я понял, что все это время Анника действовала против меня, пытаясь навредить мне. Я понял, что теперь мне нужно действовать быстро, чтобы защитить от нее не только себя, но и свою беременную жену.
23 Глава: Диана Лонг
Сегодня, когда я шла по тропинке в лесу, я услышала странные звуки. Мой любопытный натиск побудил меня идти дальше, и скоро я увидела ужасающий зрелище. На опушке леса стоял дракон, его чешуя сверкала в лучах солнца, а его глаза излучали страх и власть одновременно.
Мои ноги были прикованы к месту, и я не могла уйти, как будто зачарована этим ужасным зрелищем. Дракон мощно размахнул крыльями, приподняв их кверху, и затем внезапно вдохнул воздух, словно пылесос, а затем выдохнул поток пламени, который сразу поглотил старинную деревню внизу.
Случился грохот, и жар разжигал пылающую страсть, охватывающую мою душу. Я чувствовала смешение ужаса и изумления перед мощью этого существа. Дома и ларцы сжигались как факелы, тлеющие на земле и закрывая небо чадным дымом.
Сердце мое билось как бешеное, наблюдая за этим ужасным событием, смешанным с тревогой и страхом за жизнь тех, кто мог находиться в этой деревне. Огонь разгорался все ярче и ослепительнее, окружая дракона в вихре пламени и дыма.
Наконец, дракон поднялся в воздух, его крылья могуче порывали воздух, оставляя за собой летящий след пылающего пламени. Я стояла неподвижно, глядя в небо, надеясь, что он исчезнет из моего поля зрения и покинет этот мир, оставив лишь разрушение и пепел в своем следе.
Мои глаза внезапно открылись
