межпространственным холодом, а тут меня окружил неестественно теплый, удивительно мягкий и приятный на ощупь космос. Дышать в нем, однако было не реально. Я высунула пасть на поверхность, заорала и рванула к берегу, как могла. Снова заорала, уже от боли, раздолбав коленку об услужливо подвернувшийся камень. Огромный и шершавый, он хотел меня убить, а, в результате, спас и помог выбраться на берег. Хищный пруд поставил точку в длинном перечне моих сомнений. Там…, или правильнее сказать: «Тогда», моё тело ощущало мир иначе.
– Знаешь Йорик, о чем я думала, перепуганная и, хрен знает от чего, жутко довольная, стаскивая с себя мокрые шмотки посреди этого чертова поля? О том, что единственное, чего мне здесь по настоящему не хватает, это возможности позвонить маме. Прямо сейчас. Просто так.
Йордан
Может, правду говорят, что женщины мудрее нас? Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы осознать и ещё больше – чтобы сформулировать: «Жизнь – это то, что внутри». До неприличия банально, но, черт возьми, как же редко употребимо на практике. Спросите любого о его жизни и услышите устную импровизацию на тему «как я провел лето», перечень происшествий, фабулу. Редким везунчикам удаётся понять, что всё это только наполнитель, не извлекаемая эссенция подкрашенная и ароматизированная, так льют чернила в невыливайку, бросают монетки в свинью копилку, набивают конским волосом полосатые матрацы. В юности я был упертым материалистом, теперь я точно знаю, что душа существует. Не факт, что она вечна, но агрессивна и ненасытна, как плотоядный цветок, очаровательная зубастая Венерина мухоловка, поглощающая зазевавшиеся события. Души-гурманы и неразборчивые обжоры, вегетарианки и сладкоежки, любительницы фаст фуда и поклонницы здорового питания и, конечно, бесчисленное множество неприхотливых экзистенций, жрущих – что дают.
– Смотри, какая ты умница!
– Издеваешься? – Динька подозрительно прищурилась на меня из поз бровей, как прицелилась.
– Не, серьезно. Ты сразу всё правильно оценила. Большинство долго ещё страдают под девизом «Всё кончено! Я никогда больше не увижу свой любимый полосатый галстук» Я лично полгода, примерно, непрерывно ныл, пока не понял, что обрасти «полосатыми галстуками» – раз плюнуть.
– А чё ныть-то? Надо что-то делать, шевелить ожиревшим задом. Я возле этого подлого пруда решила, что выберусь отсюда, вернусь обратно по-любому, бляха-муха. Хоть упырем, хоть Каспером, пофигу. Кстати, вспоминая всю вашу фабрику грез, куда меня закинули с самого начала без предупреждения, легко было предположить, что все Вы работаете привидениями. А что, почти так и есть. Ну, насчет снов сразу, конечно, не доперла. Вот и первый пункт плана прояснился: обратно в вашу контору.
– Экая ты…, резвая. Быка за рога!
– А что?! Есть такой чувак, ведет тренинги по всему миру, он говорит, типа: «Если тебе не нравится место, которое ты занимаешь в мире, поменяй его, ты же не дерево!» Клёво, да?
– Ох, уж мне эти чуваки с тренингами…, хотя…, есть сказка про лягушек, в крынке с молоком: одна утонула, а другая начала сучить лапками и взбила масло…
– Во-во, про лягушек, тоже – ничего! Главное – действовать. Вначале всё пошло как по этому самому взбитому маслу. Вернулась в карантин, поговорила с Тонни. Оказался нормальный чел, даже вискарик не взял, сказал, что среди таких невменяемых клоунов-экстрималов мне самое место, только надо малость подучиться.
– На это «подучиться» ты и высказала ему всё, что думаешь!
– Эй, приятель, мне не четырнадцать, забыл? Учиться – это нормально. Поостмотреться, познакомиться со старожилами. Акклиматизироваться, в общем. Только от квартиры я отказалась, осталась жить в карантине. Как условно-досрочно освобожденные в американских фильмах. Уперлась рогом, мол, боюсь одиночества и те де. На самом деле, не хотела устраиваться на стационар, так сказать. Я тут временно! Нижнее подчеркивание, точка!
– Ясно. Ну, и как тебе процесс обучения?
– Прикольно! Сначала писали шаблоны, пипец, я там была либо вурдалаком, либо проводницей в поезде. Еще училкой, извращенной проституткой, продавщицей, зверьем всяким. Я быстро все поняла и соскучилась, даже не гримируют как следует, говорят, мол, аппаратура на месте доработает. Кошмар, если представить, что целый временной пояс ложится спать и смотрит сны из не слишком разнообразного наборчика халтурных залепух. За ним следующий и так далее, огромным непрерывным каноном.
– А потом просыпаются, и наяву происходит то же самое.
– Что ты хочешь сказать?
– Что жизненных сценариев еще меньше, дело обходится без вурдалаков и секс, большей частью, не столь экзотичен.
– Хе-е…, наверно, от этого и сны убогие. Но потом пошли индивидуальные серии, и там было позабавнее. Одному клиенту (или клиентке) все виделось в кукольном формате. Я была поролоновой кошкой, деревянной старушкой и коровой на шарнирах. Круто! У другого была спарринг партнером на ринге. Я здорово дралась! Сперва-то струхнула маленько, но потом поняла, не так уж сложно от него увёртываться. А он, бедолага, наверно удивлялся, что тело ватное. Знаешь, как всегда во-сне бывает…, бывало. Тут сны не снятся.
– Логично. Тут их делают.
– Да! И чтобы их сочинять, сценарная группа получает указания от аналитической!
– И ты захотела стать аналитиком, чтобы подглядеть через волшебный телевизор (или чудесный бинокль, магический кристалл, колдовской колодец), как страдают оставшиеся, как плачут, убиваются и горько жалеют, что не ценили, не любили и не дали нобелевской премии. Обливают слезами подаренные тобой носки и брелоки, винят себя в твоей смерти и пытаются сделать харакири.
– Ты, оказывается, не такой добрый дядя, каким кажешься.
– Какой я тебе, на хрен, дядя!
Ох, хорошо, что в этот момент я подавился сухарной крошкой. Это остановило меня и дало возможность Диньке крепко, с оттягом врезать мне по спине.
– Какой-никакой, а дядя. Тётя из тебя довольно неказистая, не находишь? И нечего так возбуждаться, на ровном месте. Козе понятно, что все новенькие об этом мечтают, но я добралась до административной службы города (бесит отсутствие названий), а большинство, и ты в том числе, сподобились, самое большее, душевно поговорить с админом группы. Угадала?
– Похвальная настойчивость. Только ответ ты услышала тот же, что и все мы, жалкие, безвольные улитки. Угадал?
– Подавись ты своей угадалкой, – уныло огрызнулась моя ночная (уже почти утренняя) гостья, – везде без опыта берут, а туда нет. Особо талантливых ищут, что ли?
– Думаю тут дело не в профессиональном, если так можно выразиться, опыте, а в длительности пребывания. Не знаю уж какая у аналитиков рабочая специфика, но корпорация у них ооочень закрытая. Один клуб на весь город, охрана, клубные карты и человек двадцать постоянных клиентов. Остальные предпочитают дома сидеть. Или по-другому как-то время проводят, черт их разберет. Мне раз только удалось
