– Климова, я тебе не лошадь!
– Вер, мне так плохо… Давай я сама… поползу…
– А ты не гусеница! – ответила и поспешила к нашей комнате, радуясь, что дверь открыта. Усадила ее на кровать и пробубнила:
– Ты как?
Она секунду не двигалась, а потом мгновенно повалилась вниз, сгибаясь в три погибели, хватаясь за живот.
– Тяжело дышать и все болит, словно меня потрошат изнутри.
– Понятно. Подожди, – проговорила и схватила телефон, набирая Нелли. Да, поздно, но она поймет.
– Сбежала от оборотня и стоишь под моей дверью? – услышала я в ответ.
«Офигеть! Вот у нее юмор! Умеет поднять настроение!»
– Нель, Нике очень плохо.
– Что случилось? Какие симптомы?
Задумалась, вспоминая все, о чем она говорила. Получилось так:
– В общем… прабабушка у нее была чистокровной тигрицей, бабушка – рысью… мать человек. Какой-то слюнявый урод укусил и спровоцировал спящие клетки. Вроде так.
– Превращается?
«А может?!»
– Нет, но она очень бледная, не может нормально дышать. Она была у врача: та ей сыворотку вколола и про переливание говорила.
– Спроси фамилию?
– Ее?
– Врачихи!
Подошла к подруге и как можно спокойнее поинтересовалась, надеясь на ответ:
– Ник, ты как? Ника! – не помогло, поэтому дернула за плечо, переворачивая, и ахнула, когда вдруг увидела кровь на покрывале. Уложила подругу на спину и открыла рот, заглядывая, понимая, что оттуда идет.
«Твою мать!»
– Нель, у нее кровь со рта идет. Что делать?! – стараясь говорить ровно, а внутри все сжималось от страха.
– Глянь руки и тело на реакцию.
Быстро начала избавлять Климову от одежды, наблюдая красные пятна везде.
– Сыпь.
– Походу Ласкина работала. Только эта сука может так издеваться.
– Опустим мои вопросы и перейдем к важному: «Что делать?!». Она загнется сейчас!
– Так, успокойся и быстро достань микстуру желтенького цвета, которую я тебе положила для экстренной ситуации.
Галопом понеслась в туалет. Самое ценное там спрятала. Однозначно никто не сунется. Нашла нужное и спросила:
– Что теперь?
– Завари крепкий чай и две столовые ложки в него добавить.
– Поможет?
– Тебе однозначно нет, будешь всю ночь за ней бегать, а вот ей – да.
– Поняла.
– Я скину сообщением хороший рецепт, с утра приготовишь, и через час она оживет. А до этого будет обнимать унитаз, напевая ему серенады.
– Спасибо!
– Завтра пусть она приедет к нам в кафе. Поговорим.
– Непременно! Прилетит! Все, побежала я… – буркнула, включая чайник.
– Потом отзвонишься, чтобы я была в курсе.
– Угу… – пробормотала, открывая банку, чувствуя невероятную вонь. Ужас. И это можно пить? Схватила ложку и поинтересовалась: – Твой пришел?
– Нет, но лучше не спрашивай.
– Ага, давай спи, а то с утра на работу.
Не дожидаясь ответа, бросила телефон на стол и схватила горячий чайник, чувствуя, как дрожат руки. Обычно я спокойна в стрессовой ситуации, а тут… не могла. Это же моя Ника…
Справившись с приготовлением чая, добавила две ложки зелья и побежала к подруге. Увидев слезы на щеках кровь… стерла, планируя позже ее обмыть, и убежденно проговорила:
– Завтра… завтра ты от меня получишь, а сегодня… будем дрянь эту выводить. Ну, родная, открой ротик…
Глава 8Шатало. Конкретно так. Не спала всю ночь, бегая с тазиками, потому что таскать кости подруги туда-сюда была не в состоянии. Однозначно, я похудела на несколько килограмм за эту ночь от переживания и физической нагрузки. Ника спала урывками, просыпаясь, чтобы избавиться от гадости, отравляющей ее тело, ну а утром я ей вручила стакан с отваром, после которого она любила унитаз самой отчаянной любовью. Но это ничего, в ее состоянии даже очень полезно. Пусть скажет «спасибо» судьбе за то, что так легко отделалась, а то бы действительно могла сидеть в клетке под присмотром «доброй» профессорши. Додумалась довериться той, что презирает оборотней, обожая ставить на них опыты.
В общем, получилось так, что Климову несколько лет назад укусил парень-оборотень, и она обратилась к Ласкиной. Та помогла, выявив у нее в крови неактивные клетки оборотней. А после клуба, когда Ника провела ночь с партнером, у нее начались сильные боли. Чтобы понять, на что идет такая реакция, эта сучка отправила подругу в клуб на свидание с этим же партнером. Ну и в процессе, обнаглевший любовник поставил ей метку. Ника еле убежала. Когда пришла в центр, профессор точно порадовала информацией о том, что ее партнер – альфа-самец из семейства кошачьих, предложив перелить кровь, между прочим заявляя, что, вероятно, она не выживет. Но столь ничтожное обстоятельство по ее мнению было лучшим выходом из ситуации, чем быть оборотнем.
Утром… мы с Никой поговорили, все подробно обсудили и я, накормив ее блинами, как обещала, отправила на зачет. Не представляла, как она будет сдавать, но то, что сдаст – была уверена. Это же моя Ника, предприимчивая и неунывающая.
– Вера, я знаю, что ты всегда на кухне, но прошу тебя заступить на выдачу. Девочки отошли на перекур. Никого нет, – вежливо попросила Ольга Леонидовна Серикова, вымученно улыбаясь мне.
Не готовят, но зато постоянные перекуры у них! Поражалась. Вот что значит руки из одного места с учетом небывалой лени. И так всегда. И почему у людей нет такого беспредела? А у нас вечно преподаватели прогибаются под детишек альф. Это в том случае, если звери слабые, но как правило такие и работали здесь. Альфа-суки управляли стаями вместе с мужьями. Поэтому и шла у нас вот такая тенденция, преподаватели заглядывали в рот тех, родители которых имели власть.
Раздражало. Куда не плюнь иерархия, хотя так не должно быть в самом строгом университете страны. Поэтому в нашей группе столько тунеядок, способных лишь на то, чтобы сумочку держать и приказы раздавать. Еще они любили заставлять умных, но слабых выполнять за себя работу. Я никому ничего не делала. Ладно, заменить на некоторое время по просьбе преподавателя, пока все желающие перекурят или поедят, но вот выполнять работы по требованию сильных – никогда. Один раз заставили, так я на три страницы написала о том, как важно уметь готовить и что такое шантаж, принуждение и какие последуют меры наказания согласно положениям университета. Умница даже не прочитала то, что я ей вручила, зачитав информацию перед всеми на зачете, опозорившись перед двумя группами. Когда она подошла с претензиями, я напомнила нужный пунктик из той информации, что она зачитала, и невинно уточнила, что во время написания доклада мысли были только об этом, учитывая несправедливость, направленную на меня. Больше меня никто никогда не «просил», чтобы не быть посмешищем.
