Ахаю я.
— Ну что вы! — Смеется Леея. — Нет конечно. Он просто на службе.
— Он же и раньше предсказывал. Только его мало кто слушал. — Она вздыхает.
— Если б слушали, может и его светлость был бы жив… Отец Эуэ. — Поясняет Леея.
— Да, а что ему тоже что-то предсказали?
— Конечно! — Леея выкладывает еще кексы на круглый поднос.
— Ему было предсказание, что он пострадает от своей же тени. Но, увы.
— Что увы? — Моргаю.
— Увы, Аир не прислушался.
— И? — Спрашиваю.
— И пострадал. Его тень и погубила. — Леея накрывает поднос большой, высокой крышкой.
— К-как?.. — Уставилась на нее.
— Ну так. Его тень и выпила! — Леея говорит понизив голос.
— А? — Я растерянно смотрю на нее.
— Фирс всегда правильно говорит. — Подтвердила шёпотом Эри. — Вот говорят он предупреждал императора, что ему не надо первый раз жениться… Беду жена принесет… И ведь правда… От нее одни беды были…
— А ты то откуда знаешь? — Вскидываю брови.
— Так говорят… — Шепчет Эри.
— Да Фирс предупреждал, что первая жена первого ребенка погубит… — Леея снова шепчет обхватив крышку руками. — И ведь Эуэ чуть не умер маленький. Я вовремя вошла…
Мои брови взлетают вверх от удивления.
— Я ведь никому тогда не говорила… Даже ее светлости… — Леея вздохнула.
— Что?! — Мы выдохнули с Эри вместе.
— Первая жена его светлости напоила маленького Эуэ… я не знаю чем… но… — Она оглянулась и понизив голос продолжила. — Лошадь потом сдохла.
— Какая лошадь! — Восклицаю.
— Тцц… — Леея прижала палец к губам. — Я лошади отвар вылила в поилку.
— Какой отвар? Ты же сказала им Эуэ напоили? — Не поняла я.
— Да. Я просто случайно увидела как она ему в графин капли накапала. И в стакан из которого его напоила сонного. Я тогда кашу приносила ему и еще леденцы… А они у меня скатились с подноса. Я теперь всегда салфетку на поднос сперва ложу, прежде чем что поставить…
Я машинально бросаю взгляд на поднос. Из под края крышки видны края белой салфетки.
— Так вот я ставлю поднос с кашей на столик и за леденцом. А он под кровать закатился. Я и полезла за ним. Только вылезать собралась, как вижу, входят и к столику. Я только ноги видела. Я замерла и слышу как в графин капают что-то. Потом налили в стакан и слышу мальчика поят. Когда ушли я графин схватила и в кухню. Другой такой же поставила в комнату, а этот из комнаты, вылила в поилку лошади. А та через час и сдохла. Я к его светлости кинулась. А ему уже плохо. Я быстрее ему в рот пальцы сунула и в корыто. Его вырвало и он жив остался.
— Так… — Встаю. — Он мог жив остаться потому что мало выпил вообще то.
— Нет. Он же весил то всего. А лошадь хоть и больше выпила, но и весит она явно больше ребенка. Эуэ не помнит этого. — Тут же добавляет Леея.
— Но с чего ты решила что это первая жена была? — Смотрю на нее.
— Я туфли запомнила, что были на ногах. Это, во-первых…
— А во вторых? — Спрашиваю я.
— А во вторых они стоптаны на правую ногу были, а левый каблук выше правого.
— М-да…
— Это была первая жена его светлости.
— Я потом что б как то скрыть свое ведение этого… плохо конечно поступила, но… — Леея снова оглянулась. — Я подмешала немного в воду ее светлости настой от которого у не живот заболел…
— Зачем? — Смотрю на нее.
— Я сказала что его светлости плохо и позвав мать к ребенку предложила ей воды из графина, что стоял на столе сына. При этом и первая жена была. И она пить отказалась.
— Ты и ей предлагала? — Удивляюсь.
— Ну да…
— А они че не видели что с его светлостью все хорошо? — Эри вскидывает удивленно брови.
— Неа. Я его отваром усыпила и ягодами пятна на лице намазала.
— Я не пойму ты кто? — Вздергиваю брови. — Ты кухарка или кто?
— Кухарка я. — Отвечает Леея. — Просто я очень привязана к его светлости. Я в юности потеряла ребенка… Мальчика… Эуэ очень похож на него. Я его иногда баловала леденцами потому…
И она вздыхает.
— Я тогда очень испугалась за его жизнь. А так потом объявили что организм ребенка и организм матери не восприимчив к отравлениям. Что б потом не было попыток отравить.
— А с чего такие выводы?
— Фирс постарался. — Пожала плечами Леея.
— А он то откуда узнал? — Удивляюсь. — Тоже твоих рук дело.
— Нет. Он сам сказал что ребенка пытались отравить.
— Ясно. Раз первая жена видела что и мать пила и знает что и сын пил… — Киваю.
— Ну да. — Кивает Леея.
— Ладно пора уже кексы нести. Завтрак уже сейчас к концу подойдет.
— А давай я отнесу. — Предлагаю.
— Вы?! — Они обе уставились на меня.
— А че? Мне не трудно. Хочу узнать у ее светлости куда потом жена то первая делась? — Смеюсь.
— А так ее просто выставили после гибели его светлости императора. — Леея говорит. — Она же наследника не родила.
32 Завтрак
Вхожу в столовую неся поднос с кексами.
— Приятного аппетита. — Ставлю поднос перед маменькой его светлости.
Она вытаращила глаза на меня.
— Что это? — Возглас маменьки разнесся по столовой.
— Ваши любимые кексы. — Невозмутимо отвечаю я.
— Что вы себе позволяете Маша, радость наша?! — Эуэ восклицает.
— Я? А что? — Скрестила руки на груди. — Просто принесла ее светлости ее любимые кексы. Это что преступление?
— Как ты разговариваешь с его светлостью, девка! — Взвизгнула девица, что прибыла вчера.
— И вообще, извините не имела чести быть вам представлена, девушка. Но вам то какое дело как я и с кем разговариваю? Вы приехали на роль жены, вот и вживайтесь в роль. Вам скоро выступать! — Отвечаю я разворачиваясь к выходу.
— Выступать? — Девица чуть не подавилась воздухом.
И как рыба на берегу сидит, хватает его ртом.
— Ну да. В роли жены! А вы разве против? — Оборачиваюсь на нее.
Да, глаза то прикрыты вуалью. Не видно че там в них беситься. Или радуется. Рот так и остался открытым. Так и подмывала прикрыть ей рукой.
Маменька сидит вообще видимо в шоке.
— Вон! — Рявкнул тут же Эуэ.
— Да с превеликим удовольствием! — Раскланялась на пороге. — На свадьбу позовете?
И убегаю. Как оказалось вовремя. Звон разбитого стекла разлетелся эхом по коридору. Странно не орет почему-то. Может перед девицей просто выпендривается. И я несусь дальше на кухню.
— Как вы уже обратно? — Леея спрашивает ставя что-то в духовку.
— А че мне
